Война начинается за морем

Женщина чувствует, как по спине стекает его слюна. Прожектор выхватывает из полумрака взъерошенные волосы и лоб негодяя. Откуда-то снизу доносится звон тарелок. Шевелюра мерзавца застилает свет, но женщина все равно видит, как скачет и кривляется клоун на арене. Вдруг ее внутренности сворачиваются в клубок. Еще мгновение — и ее вырвет. Это ощущение ей хорошо знакомо по той давешней рыбалке. Пальцы мужчины попадают ей в рот, и она что есть мочи стискивает зубы.

— А-а-а, покусайся, покусайся! Если хочешь, можешь даже отхватить мне палец!

Палец до крови расцарапал ей язык. Она хочет закричать, и в тот же момент что-то холодное и кислое стремительно извергается из ее желудка…

— Слушай, где тебя носило? Я уже начал волноваться… Постой, ты бледная как… С тобой ничего не случилось?

Женщина протягивает сыну волшебную палочку и улыбается. Нет, с ней все в порядке. Просто она заскочила на минутку в туалет. (Если б он знал, чего стоит ей эта улыбка! Там в сортире, ей удалось наскоро вытереть лицо и затылок, а заодно и смыть с платья пятна.) «Убивать надо таких козлов! Просто обливать бензином и сжигать заживо».

— Отца не нашел?

— Интересно, как бы я это сделал? Я же все время проторчал тут!

Сзади раздается голос:

— Эй! Вы кого-то ищете? — Это тот самый толстомясый, что пил пиво из банки. — Он что, выходил на улицу? Тогда идите к клеткам — там увидите такого паренька… Его и спросите. Может, он чего-нибудь и видел… Зрение у него что надо — возможно, он заметил вашего старичка… То есть я ничего такого не обещаю… сами видите: толпа-с… И поосторожней, сами не потеряйтесь!

Посовещавшись, гвардеец с женой идут к клеткам. На улице потемнело, небо плотно затянуло облаками. С моря налетает влажный ветер.

А по направлению к порту все течет и течет нескончаемая масса народу. Людей так много, что они неотличимы друг от друга, и молодому человеку начинает казаться, что это не люди, а куклы.

Гвардеец с женой огибают цирк, и вскоре им попадается тот самый мальчишка, о котором говорил толстомясый. Длинным и острым ножом он режет огромный кусок сочащегося мяса. Его лицо, руки и даже шорты густо заляпаны кровью. Из-под ножа летят ошметки, шматки кишок, кровяные сгустки, и паренек то и дело вытирает руки о штаны. У него светлые волосы, что большая редкость для этих краев. «Метис, наверно», — думает молодой человек. С ним в школе тоже учился один метис — бледный, молчаливый и такой же белобрысый.

— Послушай-ка, у меня к тебе дело.

Мальчишка поднимает голову и смотрит равнодушно. На вид ему лет двенадцать-тринадцать.

— Мы ищем одного старика… дедушку вот этого мальчика. Минут двадцать назад ты никого не видел? Он в черном костюме. Видишь ли, мы потеряли его… конечно, в такой толпе трудно кого-нибудь разглядеть, но все-таки?

Мальчишка приоткрывает рот и задумывается. Его взгляд скользит сначала но женщине, потом переходит на мужчину и на ребенка.

Малыш, в свою очередь, не может оторвать взора от клеток. Толстые и частые железные прутья не позволяют зверям просунуть даже лапу Пол в клетках выстлан сырой почерневшей соломой. Крыши и стены сделаны из широких и прочных досок — на одной такой стене почему-то изображен тигр. Львов двое: самец и самка. Царь зверей испускает грозное рычание и внимательно следит за куском мяса, что держит в руке мальчишка. Малыш впервые в жизни видит так близко настоящих львов. С такого расстояния лев кажется бесформенной тушей с нарисованными глазами, ноздрями, пастью, гривой… И он совсем не похож на картинку из книжки.

— Это он сегодня не стал прыгать! — произносит малыш, указывая на льва.

— Он уже слишком старый, — тихо откликается мальчишка и бросает нож в жестяное ведерко. — Он родился, когда меня еще не было! Раньше-то прыгал как миленький, а теперь ни на что не годен. Да так со всеми бывает. У людей старики еще могут что-то делать, а у этих… Ах да! Видел я вашего папашу!

— Где?

— Я тут и сидел, а он просто подошел ко мне поболтать.

— И что же он тебе сказал?

— Он спросил, где, мол, слоны?

— И что?

— Ну, я объяснил ему, что был у нас один, да вот заболел. Это заметили, только когда приехали на станцию. А до этого был слон как слон. Ел нормально — кто бы мог подумать?

— А что он тебе сказал на это?

Мимо разговаривающих вихрем проносится ватага мальчишек. Как они умудряются просочиться сквозь эту давку?

— А ты не знаешь, куда он потом пошел?

— Этот господин спросил меня, где он может найти этого больного слона, а я сказал, что не знаю… Нет, правда, я действительно ничего не знаю об этом! К тому же нам объяснили, что это может быть заразная болезнь, и слона нельзя выпускать из вагона. Кто-то, кажется, из санитарного надзора запретил даже перевозить его на другое место… Да, а приехали мы вчера вечером, и отправились прямо сюда, и стали устанавливать купол. Так что я сказал этому господину, что слон может быть до сих пор еще на станции. Он там мог бы все узнать сам.

— А больше вы ни о чем не говорили?