Война нервов

Пилотов опередил Кок. Он отошел от «Ирокеза» и оглядел во все стороны горизонт. Песок, песок, ничего, кроме песка.

– Кругом одни соблазны, – прокомментировал он обстановку. – А тишина… будто ангел пролетел.

– Кок, вытаскивай своего друга и объясняй ему положение дел. – Джеб переключился на пилотов. – Знаете, где находится «Оазис»?

– Конечно, – отозвался командир. – Отличное место. Если ты начальник тюрьмы.

– У тебя есть карта? Покажи направление.

– Покажу. А что дальше?

– Дальше будете вспоминать свой лучший день в жизни.

– Убьете нас, или как?

– Или как, урод. – Блинков начал терять терпение.

Митч вышел из салона, опираясь на плечо Николая. Дернув плечом, опустился на песок и прислонился спиной к крестовой опоре полозьев. Прямо над ним высились пулемет на турели и контейнер для стреляных гильз.

– Митч, ты жив, и это главное, – начал Кок, увидев то, что было еще выше Митча: синее небо без единого облачка и огромное слепящее солнце – ве то, что он мог больше не увидеть.

Американец отмахнулся от него. Тяжело сглотнув и морщась от боли, еле выдавил:

– Я не хочу обсуждать эту тему сейчас.

– Как хочешь… Другого раза у тебя не будет.

– Вы действовали по принципу «Есть ли шанс? Его может и не быть». Вы не диверсанты, вы любители.

– Да, – улыбнулся Николай. – Любители диверсионной математики. – Вся работа была впереди, тем не менее глаза его выражали бесконечную усталость.

Митч не мог успокоиться. Для него было важно оставить последнее слово за собой.

– Вам просто повезло. Если это не первая ваша операция, то вам везет постоянно.

Кок протянул американцу руку, помог ему подняться на ноги, жестом указал на двух пилотов.

– Топай к ним, Митч. Вынимай все из карманов и складывай рядом на землю.

Михаил Чижов держал тройку американцев на прицеле карабина. У командира экипажа обнаружился спутниковый телефон, у второго – мобильный. Кок и Джеб первыми из группы начали экипироваться.

Прошло не больше десяти минут. Джеб занял прежнее место в салоне вертолета, Николай сел в кресло второго пилота – для подстраховки Романова, если у того вдруг возникнут трудности в управлении американской «вертушкой». Косте предстояло вести машину на бреющем полете, дабы не попасть под лучи радаров поисковиков и военных баз.

– О чем ты говорил с Митчем? – спросил Джеб из праздного любопытства.

Кок полуобернулся в кресле.

– О везении.

– Ты ему сказал, что везение мы оставили салагам в учебке?

– Конечно. И я, честно говоря, завидую им. Везение на халяву – что может быть круче?

Митч не знал, о чем они говорят. Смотрел на них с прежним чувством, переча себе: «Слишком мало времени прошло». Издевался над собой: «Диверсанты. Теперь они выглядят так? Диверсия. Теперь это так называется?»

Костя Романов завел двигатель, двухлопастный винт раскрутился, поднимая тучи песка. Чижов занял место за пулеметом, до упора распахнув левую дверь.

– Поехали, – отдал команду Джеб.

2

Румын посадил вертолет в десяти километрах к югу от городка под названием Лисалу и в семидесяти от места, которое в плане Блинкова называлось эпицентром поисков потерпевшего крушение «Ирокеза». Джеб имел четкое представление о поисковых операциях. Винтокрылые машины и вездеходы будут прочесывать местность строго вдоль маршрута пропавшего вертолета, согласно установленного полетного плана. Даже пять километров в сторону – это много для изменения маршрута поисковиков. Скоро ночь. Поиски «Ирокеза» потеряют интенсивность. А скорее всего – прекратятся, дабы не подвергать экипажи и сами машины риску. Потому что причина катастрофы вертолета с бортовым номером 1183 не установлена. Налицо лишь оборвавшийся доклад пилота, резкое снижение машины, ее потеря на экранах радаров. Возможно, «Ирокез» сбит экстремистами. И те, поджидая поисковые машины, надеются на повторный успех. Это обычная практика террористов. Так что Джеб в этом плане смотрел на дальнейшие действия уверенно. У группы впереди короткий вечер, а за ним длинная ночь.

В свете малинового солнца, тонущего в песках, Блинков отдавал последние инструкции Романову и Чижову.

– Связь с нами в крайнем случае – если вы потеряли машину. Что для всех нас означает застрять тут навсегда. – Джеб кивнул на Кока и Тимура, стоящих справа и чуть позади него. – Мы имеем право на ошибку, вы, как эвакуационная группа внутри общей эвакуационной операции, – нет. Поэтому вы остаетесь вдвоем. Вас могут обнаружить. Вы можете поднять машину, уйти на ней, что будет означать контроль над ситуацией. Я говорю это к тому, что и в этом случае вы не выходите в эфир. Любой вызов демаскирует нас.

Джеб смотрел на бойцов, тогда как перед глазами стояла картина, открывшаяся во время полета. Он видел выжженную солнцем ПУСТЫНЮ. Остовы танков. Грузовики и джипы, навсегда застрявшие в песках. Ему казалось, Румын намеренно направляет вертолет то к одному остову, то к другому, словно лавирует между ними. Полозья «вертушки» едва не скользят по броне, а завихрения воздуха позади машины поднимают песок, обнажая выбеленные солнцем человеческие черепа.