Война нервов

Сведения о таких типах вертолетов Джеб почерпнул не только из наглядной информации в спецшколе. Он несколько раз поднимал «Ирокез» в диверсионной школе под Таганрогом и знал, что за минуту тот набирает полукилометровую высоту, за час преодолевает на максимальной скорости двести сорок километров.

Такие машины на полозьях и со сдвижными, по ширине салона, дверями по обе стороны фюзеляжа – частые герои американских боевиков.

Сейчас дверь с правого борта была закрыта. Вплотную к ней стояла легкая конструкция из поперечных и продольных трубок, на которых крепились два брезентовых сиденья. Точно такое сооружение, но состоящее из пяти мест, находилось высоко над порогом открытой двери. И Блинков, наклоняясь под ним и проходя в салон, определился: скорее всего, дверь во время полета будет закрыта.

Он шел первым номером и выбрал лучшее место в плане предстоящей акции. Он сел и задвинул сумку под сиденье, расположенное сразу за местом второго пилота. Следующим шел Кок. Он занял место рядом с командиром и похлопал рукой по соседнему, приглашая Митча.

Третьим шел Тимур Музаев. Он не мог сесть напротив Джеба, что было бы оптимальным вариантом, – потому что брезентовые сиденья по левому борту были подняты. Ему пришлось сесть рядом с Митчем. Чижов занял последнее свободное место. Романов стал в центре салона, ожидая сопровождающих.

Митч похлопал по своему рюкзаку:

– Присаживайся.

Костя кивнул и принял приглашение.

Сопровождающих было четверо. Однако Митч непроизвольно предстал в качестве бойца спецгруппы, считая, что явится на базу в сопровождении друзей.

Сложная ситуация. Она упрощалась расположением американского легионера и его оружием. Карабин он держал на коленях. Пистолетная кобура приторочена к поясному ремню в верхней части и к бедру – в нижней. В средней и нижней части кобура имела вырезы для доступа к спусковому крючку и свободному выходу пули.

Четверка сомалийских бойцов появилась в то время, когда свои места занял экипаж вертолета. Посадка происходила под рев двигателя и выбросы газов через отверстие, направленное назад и чуть вверх. Казалось, тянущий хвостовой и главный винты пришли в движение от горячего выхлопа.

Двое чернокожих спецназовцев опустили сиденья, затем снова подняли, тихо переругиваясь. Закрыв дверь с двумя широкими иллюминаторами, повторили попытку, оказавшуюся удачной. Свободное пространство предназначалось для пулемета и пулеметчика.

Старший группы сел напротив Джеба. Окинув его безразличным взглядом, левой рукой дотянулся до командира экипажа и похлопал его по плечу. Громко крикнул по-английски:

– Поехали!

Этот чернокожий спецназовец не был полностью экипирован. Из оружия при нем был лишь автоматический пистолет в кобуре с широким ремнем на левое плечо и узким на правое. Кто-то из команды останется без карабина, прикинул Блинков.

Редуктор находился почти в центре салона, двигатель и воздухозаборник – на его срезе. Лопасти завертелись, и первый пилот поднял машину в воздух.

Пять минут, и Джеб увидел внизу дорогу в дюнах, пальмы и роскошные сады посреди пустыни. Может быть, поэтому тюрьма носила призрачное, издевательское по своей сути название «Оазис», подумал он. Точнее, он вспомнил это определение Моники. Именно ее переброска в прошлом году, сопровождение, связанное с фиктивной версией об убийстве морского пехотинца, подсказали ей, как можно осуществить акцию по похищению Петра Юсупова. Она мысленно искала исполнителей. Они нашли друг друга.

Перед отлетом спецгруппы в Кению Моника рассказала все, что знала о полковнике Юсупове. Она много раз встречалась с ним на базе Рота, решала какие-то вопросы, всегда находила у начальника базы понимание, и все ее затруднения решались немедля. Кроме одного. Жаль, сказала она, что не смогла задать ему ряд вопросов, а по сути – один. Что еще? В Юсупове она видела настоящего испанца. Его мало волновало, что другие думают о нем. С пренебрежением он думал и о своей стране. Как-то он сказал: «Дым отечества согревает лучше любого огня». А патриотом становился, когда это было интересно. Однажды разоткровенничался и на вопрос Моники: «Ты быстро получил развод?» – ответил: «При обоюдном согласии быстро – за два года».

Джеб, окунувшись в воспоминания, едва не прозевал контрольное время, установленное им на переменной основе: активизироваться ровно через пятнадцать минут полета. Он посмотрел на часы: осталась ровно одна минута. При этом вспомнил спорное выражение: «Если работа мозга дает сбой, память возвращает нас в прошлое».

Что-то сбоило в голове Блинкова.