Война неудачников

– Я верю, что этот мир безумен, – сказал он. – Я верю, что мне не доведется умереть от старости. Я верю, что так и не узнаю, чем закончится эта война, и не могу сказать, что это меня огорчает, потому что ничем хорошим она все равно не закончится. Я верю в то, что вселенная велика и пустынна, и что разумная жизнь в ней – всего лишь небольшое отклонение от нормы, и что рано или поздно, как бы мы ни барахтались, вселенная все равно возьмет свое и останется такой же великой и пустынной, какой была до нашего появления.

– И как тебе живется с такой философией?

– В разные периоды времени – по-разному, – ответил Холден. – Я часто думаю о том, что мог бы дожить до старости только в том случае, если бы остался в твоем времени. Никаких глобальных катаклизмов, войны только локальные… Конечно, там хватало своих угроз, но ничего такого, с чем можно было бы сравнить нынешнее положение дел. Ты не жалеешь, что попал сюда, Алекс? Не думаешь о том, как сложилась бы твоя жизнь, если бы ты остался там?

– Не вижу смысла задаваться такими вопросами. Если бы у бабушки были сопла, это была бы уже не бабушка, а ракета.

– Поиски смысла – это самое бесполезное занятие из возможных, – заявил Холден. – Сравнить с ними можно только поиски мифической четвертой силы, в которую верит Визерс.

– В Белизе ты был веселее, – заметил я.

– В Белизе у меня было гораздо больше будущего…

Глава 3

В жизни почти каждого человека должен наступить момент, когда ему стоит остановиться, изумленно оглядеться по сторонам и наконец-то задать себе вопрос, что и когда в его жизни пошло не туда, если сейчас он имеет то, что имеет, – и наконец осознать, что вот это коричневое море, подступающее к нему со всех сторон, является отнюдь не шоколадным.

Не самый приятный момент, особенно когда приходит понимание, что ответственность за большую часть ошибок свалить все равно не на кого и с этим грузом придется как-то жить дальше.

Судя по всему, для Холдена этот момент наступил во время нашего полета на Веннту. Он много пил, сутками не выходил из своей каюты, а когда выходил, был мрачен, резок, циничен и пророчил нам всем скорую погибель. Я уже начал беспокоиться, что в итоге он допьется до белой горячки и окончательно слетит с катушек, и тогда наше и без того не слишком радостное положение омрачится новой порцией проблем. А уж в том, что действующий агент СБА может доставить такие проблемы, я не сомневался. И вдруг Холден перестал пить, хотя и остался нелюдимым, циничным, мрачным и резким.

За два дня до конца полета он ввалился в кают-компанию во время обеда и заявил, что у нас с Азимом есть последний шанс проявить благоразумие и изменить курс, направив корабль в какое-нибудь более безопасное место.

– До Веннту осталось три прыжка, – сообщил ему Азим, не поднимая взгляда от своей тарелки.

– Вот именно, – согласился Холден. – Самое время для того, чтобы внять доводам разума.

– Если тебе не нравится курс, ты можешь сойти с корабля в любой момент, – предложил Азим. – Благо у нас есть небольшой запас аварийных скафандров, и одним мы вполне можем пожертвовать. Во имя улучшения атмосферы на корабле, так сказать.

– Это, наверное, сейчас был юмор? – поинтересовался Холден. – Прости, приятель, я в последнее время не слишком хорошо различаю юмор.

– Для полевого агента СБА ты слишком нервный, – заметил я.

– Бывают спокойные полевые агенты СБА, – согласился Холден. – Бывают живые полевые агенты СБА. Но никто не может похвастаться тем, что видел одновременно спокойного и живого полевого агента СБА. Как только ты перестаешь нервничать и трястись за свою жизнь, тут тебе и крышка.

– Тогда нервничай дальше. Риск – это твоя профессия, не так ли?

– Риск, смею заметить, бывает разный, – сообщил Холден. – И сейчас он неоправдан.

– Чем тебе так не нравится Веннту?

– А того, что эта планета является самым очевидным пунктом нашего маршрута и там нас почти наверняка ожидает засада, тебе мало?

– Последнее время меня так часто пытались убить, что я перестал обращать внимание на такие мелочи.

– Ну да, конечно, – фыркнул Холден. – К тому же тебя хранит твое шестое чувство, и тебе плевать, что люди вокруг тебя мрут как мухи.

Азим деликатно кашлянул, напоминая Холдену, что он еще жив.

– Это временно, – заверил его Холден.

– Да отсохнет твой лживый язык, – добродушно пожелал Азим и вернулся к прерванной трапезе.

– Нет, серьезно, – не унимался Холден. – Алекс, неужто ты не замечал повышенной смертности среди своих знакомых? Начиная с тренировочного лагеря, когда ты спрыгнул обратно в траншею, а весь твой взвод полег под огнем автомата со сбившейся настройкой?

– Это была отработка маневра в условиях, приближенных к боевым, – напомнил я. – Армия – это вообще довольно опасное место, Холден. Ты мне еще Новую Колумбию припомни.

– Я лучше тебе космическую станцию припомню, – хмыкнул он. – И милый приют одного пиратского барона.