Война «невидимок» (Художник В. Носков)

Дню давно уже полагалось наступить, но солнца не было видно. Серый свет редкими пятнами прорывался сквозь мрак, плотно обложивший море и небо. Однако по признакам, понятным старому моряку, Балабуха видел, что на этот раз шторм будет коротким и циклон уже прошел через свою кульминацию. Ветер будет спадать. Волна еще подержится, но крутизна ее тоже спадет. А завтра-послезавтра пойдет размашистая зыбь.

Балабуха пошел в ходовую рубку, чтобы покурить. Сидя на клеенчатом диване, сразу намокшем от его плаща, капитан глядел на качающийся вдоль переборки барометр. Ртуть уже немножко поднялась. По расчетам Балабухи, шторм мог задеть «Марию-Глорию» только краем и едва ли причинил ей большой вред.

Капитан вызвал боцмана и приказал готовиться к встрече с «Марией». Это значило, что люди должны выйти на палубу, расчехлить пожарные и водоотливные средства, приготовить концы, которые будут поданы «Марии». Сначала пойдет тонкий леер, за ним крепкий манильский трос, а потом и буксир. Пора разнайтовить огромную бухту стального троса, которым Балабуха зацепит «Марию», чтобы отвести в порт.

Боцман стоял еще в рубке, когда туда вошла бледная, как смерть, радистка и доложила, что с «Марии» видели перископ.

— Сейчас же сообщи катерам, — распорядился Балабуха. — Их дело разобраться, не снится ли этот перископ ребятам на «Марии».

Отдавая это приказание, капитан не хотел даже и думать о том, где могут быть катера его охраны, куда раскидал их шторм и в каком состоянии они сами. Все душевные силы старого спасателя были сосредоточены на одном: добраться до «Марии-Глории». А ежели к тому же учесть, что эта самая «Глория» — англичанка, то станет понятно: старик и представить себе не мог, что не достигнет ее и не вытащит из беды. Он, русский моряк-спасатель, ударит в грязь лицом перед союзниками?.. Черта лысого!..

Балабуха старался не выдать владевшего им беспокойства. Но боязнь, что немец может пустить «Марию-Глорию» ко дну раньше, чем до нее доберется «Пурга», заставила его даже сунуть в карман недокуренную трубку.

Радистке было приказано не прерывать связи с англичанином.

Через полчаса Медведь доложила, что «Мария» снова видела перископ.

После этого передачи англичанина прекратились.

Балабуха вышел из-под козырька и оглядел горизонт в бинокль. «Марию» должно было быть видно.

— Пора…

— Пора, черт подери!

— Но где же она? Где «Мария-Глория»?

Когда «Пурга» подошла к координатам, указанным в последней передаче «Марии», Балабуха снова не увидел ничего, кроме волн, гулявших под ударами шквалистого ветра.

Он сам пошел в радиорубку и, нахмурившись, долго глядел на тонкие бледные пальчики радистки, выбивавшие позывные.

«Мария-Глория» не отзывалась.

Глава 15. Лицом к лицу А лодка все-таки есть!

Ноздра, нахмурившись, ходил из угла в угол.

— Ну, орлы?! — сказал он, наконец, останавливаясь. — Какую задачу я вам поставил?.. Узнать причину гибели транспортов, выходящих из Тихой. Интересовало это меня, как возможный вариант отыскания немецкой невидимой подлодки. Так?

— Так, — сказал Найденов.

— Выполнили вы эту задачу?

— По-моему, не совсем, товарищ адмирал, — ответил Житков. — Пожар на «Марии-Глории» предотвратить не удалось. Судно погибло вместе с грузом. И… нам ничего не удалось узнать о предполагаемой невидимой лодке противника.

Ноздра насупленно молчал. Потом сказал, строго поглядывая то на Житкова, то на Найденова.

— Я еще должен строго взыскать с вас за недопустимый риск: кто разрешил тебе идти на «Марии», если было известно, что она начинена этими банками? — Он сурово посмотрел на Житкова, потом обернулся к Найденову: — Ты тоже хорош! Лететь в такой шторм на самолете! Ты мог и сам погибнуть и его не спасти!..

— Я должен был его спасти, — негромко произнес Найденов. — Я прилетел в самую последнюю минуту, когда от «Марии» и следа не осталось, а Павел из последних сил боролся с волнами… Да ведь тут же вскоре и «Пурга» подошла, подоспела, товарищ адмирал, — извиняющимся тоном сказал Найденов.

— Все? — оборвал его Ноздра.

— Никак нет… Не все, товарищ адмирал, — вдруг решительно заявил Житков и выжидательно умолк.

— Ну?! — нетерпеливо спросил Ноздра.

— Никакой невидимой лодки там не было, — уверенно произнес Житков.

— Вот как?.. Ну, а по-твоему? — повернулся Ноздра к Найденову.

— Я думаю, он прав. Все дело в зажигательных снарядах. К сожалению, Витема скрылся, а то бы мы дознались истины.

— Если бы, да кабы… — сердито буркнул Ноздра. — Ну так вот: не знаю, невидимая или видимая, но какая-то лодка там шныряет, и к ней, безусловно, имеет отношение наш старый знакомец Витема.

— Никакой лодки, Тарас Иванович, тут нет, — упрямо повторил Житков.

— А я тебе говорю — есть!.. Слушай и не перебивай. О чем я бишь?.. Вот тоже: мысль перебил… Да, вот что я хотел сказать: о том, что Найденов владеет языками свободно, я знаю, а вот меня интересует, как обстоит дело с немецким языком у тебя, Павел Александрович?

— Мне самому трудно судить, Тарас Иванович.