Война «невидимок». Остров Туманов

– Нечего и думать. Любой сторожевой катер нас легко нагонит. Да и выходить в море без мотора глупо. Мы никогда не доберемся до цели.

– Но не возвращаться же нам! – воскликнул Житков.

– Именно так: возвращаться, – спокойно сказала Элли. – Починим бак, тогда снова пойдем в море.

– Но раз невозможно поднять парус, как же мы доберемся до берега?

– Дождемся ночи. Приливом нас подгонит к острову. А там мы, Бог даст, незаметно вернемся в бухточку…

– Значит, снова потерянный день! – с досадой произнес Житков.

– День? Днем тут не отделаешься. Надо починить бак, да придется еще добывать керосин. Раньше, чем послезавтра ночью, нечего и думать выйти в море. Лучше потерять лишний день, чем всякую надежду вырваться отсюда.

Они без приключений достигли укромной бухточки, из которой сутки назад вышли в море. Элли собиралась тайком отнести бак в починку к Нордалю. А Житкову снова предстояло сидеть в пещере.

Они вытащили бак и спрятали его между камнями. Элли шла, как всегда, впереди, чтобы показать Житкову дорогу к переправе через пропасть. Но еще задолго до того, как они подошли к трещине, девушка стала выказывать признаки беспокойства. Она остановилась и указала на снег. Житков увидел отпечаток широкой подошвы, за ним еще и еще…

– Туда ходили. – Морщинка прорезала лоб Элли. – Нам туда нельзя…

Житкову было решительно безразлично, где провести эти сутки. Он охотно согласился с предложением идти к Нордалю, а оттуда к пастору.

Прячась за скалами и домами, они добрались наконец до жилья слесаря. Прежде чем отвести Житкова к пастору, Нордаль заставил его переодеться в свою одежду и, главное, надеть свои сапоги. По словам Нордаля, «гвардейцы» нашли какую-то вещь, принадлежащую Житкову, и пустили по его следу собак. Ищеек нужно было сбить со следа. Нордаль предложил Элли надеть ботинки Житкова и, прежде чем идти к пастору, пробежаться куда-нибудь, – лишь бы следы увели собак от дома слесаря. Сам же Йенсен повел Житкова к церкви, близ которой прилепился на скале домик священника.

На стук Нордаля отворил сам пастор.

– Я привел русского гостя, – негромко бросил слесарь.

– Проходите скорей.

При звуке этого голоса Житков вздрогнул и остановился у входа.

– Входите же! – раздраженно повторил пастор.

Житков одним прыжком преодолел все ступеньки крыльца, ворвался в прихожую и, захлопнув за собой дверь, бросился к пастору:

– Саша!

– Не может быть! – удивленно воскликнул пастор. – Паша, родной, неужели ты?

Житков порывисто заключил Найденова в свои объятия.

– Я вижу, что ко всем вашим достоинствам в моих глазах, дорогой пастор, я могу приписать еще одно, – сказал пораженный Нордаль. – Вы блестяще владеете русским языком.

– Да, могу похвастаться, его я знаю неплохо, – усмехнулся Найденов и тут же спросил: – Не думаете ли вы, Йенсен, что моего друга надежней спрятать в церкви?

– Ни одна душа не знает, что он здесь. Молодая Глан, надеюсь, хорошо заметет следы. Пусть наш друг отдохнет. А там мы подумаем, куда его спрятать. Покойной ночи, господа.

Слесарь крепко пожал руки друзей и оставил их наедине.

– Ну, как ты, Сашок?.. – заговорил было Житков, едва только Найденов запер за слесарем дверь. Но вдруг осекся и тревожно огляделся.

– Ты что? – удивленно произнес Найденов.

– Если бы ты знал, какое открытие! – Он понизил голос до шепота.

– Ну?

– Гляди! – Житков протянул другу записку Бураго.

– Так вот в чем дело! – воскликнул Найденов. Он задумался на минуту. – Однажды, во время прогулки, мне показалось, что я видел на далеком обрыве фигуру человека, очень похожего на нашего милого профессора. Он шел под охраной немцев…

– И ты не попытался… ничего предпринять? – с жаром воскликнул Житков.

– Твое присутствие – доказательство тому, что я сделал не так уж мало!

– Мое присутствие?.. Разве это твоих рук дело?

– До последней минуты я был убежден, что тот русский, которого мне приведут, чтобы спрятать перед отправкой в море, – и есть Бураго.

– Значит, он в руках Витемы?

– Витемы? Какого Витемы?

– Здесь его знают как Вольфа… Это опасный человек. Умный и хитрый враг…

– Откуда ты его знаешь?

Житков подробно рассказал Найденову о своих приключениях.

– Но хотел бы я знать, – сказал он в заключение, – каким образом оказался здесь ты, да еще в таком обличье?

Найденов в нескольких словах описал все, что произошло на «Клариссе»:

– …Ну а когда Валя оказалась в безопасности, всё стало проще. Во-первых, я не мог не выручить пастора, ведь у него в башмаке хранились бумаги огромной важности. Попади они в руки немцев, – солоно пришлось бы многим на этом острове… Во-вторых, – и это самое главное, – из бумаг, хранившихся у пастора, я узнал нечто такое, смысл чего оставался, вероятно, темным даже для него самого: немцы доставили на остров Туманов таинственного русского пленника – старого ученого. Это мог быть только наш Бураго. А так как Зуденшельд был совсем плох из-за пыток, которым его подверг Майерс, пришлось облачиться в его платье и дать тягу с «Клариссы». Вот и все. Они вовсе не так всеведущи, как хотят казаться, эти гестаповцы…

– Ты уверен, что профессор здесь?

– Говорю тебе…