Война «невидимок». Последняя схватка

Найденов в нерешительности стоял перед приемником. Уйти с тем, чтобы через час снова быть тут? Но за час он ничего не успеет. Бросить все и, положившись на портативную станцию, попытаться перехватить передачу на ходу? А если что-нибудь не заладится и он пропустит сообщение, которое сами гитлеровцы считают важным? Значит, сидеть здесь и ждать этого проклятого разговора, предоставив Житкова его собственной судьбе?..

На верстаке снова пискнул аппарат. Найденов с нетерпением схватил наушники. Последовало краткое уведомление, что объявленный важный разговор откладывается на неопределенное время.

Найденов с досадой снял наушники и стал поспешно одеваться, когда раздался стук. Он порывисто подскочил к двери, откинул задвижку. Покрытый коркой обратившегося в лед снега, перед ним стоял Житков.

* * *

Житков лежал, закинув ноги на спинку койки.

— Не могу понять, зачем мы сидим тут и ждем у моря погоды? Может быть, эти радиопереклички именно на то и рассчитаны, чтобы держать нас здесь, а в это время проделывать какую-то работу, о которой мы не имеем представления? — говорил Найденов, перетирая вымытую после обеда посуду.

— Меня тревожит отсутствие Мейнеша. Раз эта старая горилла где-то вне нашего поля зрения, нужно ждать какой-нибудь гадости.

Житков встал, подошел к приемнику, тронул регуляторы. Звук стал яснее. Это был монотонный писк, похожий на простую морзянку. Но привычное ухо могло безошибочно различить в нем повторяемый зуммером однообразный аккорд, уже знакомый друзьям по прежним сигналам флейты. Заслышав его, и Найденов подошел к приемнику.

— А ты скучал. Вот и они, — прошептал Житков, словно боясь спугнуть слабые звуки.

Найденов взял блокнот и карандаш, готовясь записывать.

Вот зуммер пропел снова — раз, другой. Прошло с полминуты, и из приемника донесся негромкий, тоже хорошо знакомый обоим ответ: недолгий, осторожный свист — тире-точка-тире, тире-точка-тире. И все.

— Отозвался, — прошептал Житков. — Переходит на прием.

И тотчас послышался голос, который они уже не раз слышали. Говорил обычный корреспондент Витемы. Но приготовившийся записывать немецкие фразы Найденов споткнулся на первом же слове. Передача шла не по-немецки, и прежде чем Найденов сообразил, что неизвестный говорит по-голландски, тот уже произнес целую фразу. Найденов едва успел механически набросать плохо знакомые и вовсе незнакомые слова, как раздался свист Витемы, означавший, что передача принята. Передатчик щелкнул, переговоры были окончены.

Найденов с напряжением вглядывался в свой блокнот.

— Догадываешься, что это значит? — тихо спросил Житков. — Переходят к самому существенному…

Найденов досадливо отмахнулся. Он смутно понимал смысл записанного: указывалась новая волна, на которой через пятнадцать минут будет вестись следующая передача.

Житков стал настраивать приемник.

— Я так и думал: он ждет этого момента с большим нетерпением, чем мы с тобой. Смотри, как быстро отозвался. По-видимому, главное приближается: они назначат рандеву.

Найденов поглядел на часы.

— Осталось пять минут.

Он придвинул к приемнику табурет и устроился поудобней.

— Хороши мы будем, если они опять поведут разговор на языке, которого мы не знаем, — сказал Житков.

Он взволнованно закурил, присел на корточки перед приемником.

Передача началась на французском языке. Найденов знал его слабо, но кое-что понял. Речь действительно шла о рандеву. Были указаны координаты и уточнено время. Данные были повторены дважды. Итак, встреча назначена на последние минуты того короткого часа, когда солнце будет близко к горизонту, — примерно через восемь часов.

— Отсюда три часа хода, — сказал Житков.

— Доберемся и в два с половиной, — возразил Найденов.

— Допустим, доберемся. Значит, восемь минус два с половиной…

— Нет, клади все три с половиной.

— Тебя не поймешь, — рассердился Житков, — то сбавляешь, а то сам же набрасываешь.

— Ты не учел: катер мог обмерзнуть. Потребуется время, чтобы вырубить его и подтащить к кромке.

— Ладно, три с половиной, — Житков загнул палец, — разогрев и запуск мотора — полчаса. Возражений не имеется?

— Нет.

— Итого: четыре. До назначенного места хода не меньше двух часов, плюс полчаса на всякие случайности — итого шесть с половиной.

— Как в аптеке.

— Значит, остается полтора часа.

— Да, за это время можно собраться.

— И еще раз поужинать!..

Друзья решили, что сначала вдвоем перехватят и изолируют Витему, чтобы он не мог помешать их дальнейшим действиям, а затем подойдут к самолету, где, может быть, им придется иметь дело с экипажем из двух, а то и из трех человек.

Они поели, прибрали избу, собрали снаряжение.

— Пора!

Житков откинул щеколду и толкнул дверь. Она не поддалась. Толкнул сильнее — что-то крепко держало ее снаружи.

Друзья переглянулись.

Рандеву

На поверку оказалось, что снег завалил вход. Пришлось выставить окошко и вылезать в него, чтобы разгрести наваленный у двери огромный сугроб.

Наконец они стояли на лыжах.

— Впору хоть раздеваться! — крикнул Житков, сдергивая ушанку, из-под которой катился пот, замерзавший на щеках.