Война «невидимок». Последняя схватка

Зуденшельд подошел к столу и выбрал бутылку вина. Внимательно прочел этикетку, посмотрел вино на свет. Темно-красный, почти коричневый блик упал ему на лицо.

– Англичане, кажется, предпочитают портвейн, а по мне, если уж нарушать обет трезвости, то только ради этого благороднейшего из вин! – Пастор высоко поднял рюмку и стал медленно наполнять ее густой маслянистой жидкостью. – Честное слово, боги на Олимпе наверняка пили именно малагу! – Он понюхал вино и с наслаждением пригубил. – Ну что же, Найденов, за счастливое плавание?!

– И за счастье плавающих!

– Да благословит Всевышний ваш корабль! – Зуденшельд медленно осушил рюмку. – И вас, мой дорогой друг!

– Автомобиль ждет вас, сэр, – раздался в дверях голос горничной.

Пастор поставил рюмку. Они пожали друг другу руки. Через несколько минут с маленьким глобтроттером в руке Зуденшельд сел в такси. Горничная, затворявшая за ним дверцу автомобиля, внимательно прислушивалась к тому, какой адрес назовет Зуденшельд шоферу. Но он только коротко бросил:

– Прямо!

Такси исчезло в темном провале улицы.

Отъехав на некоторое расстояние от пансиона, пастор приказал:

– Вокзал Ватерлоо.

У вокзала он отпустил такси и смешался с толпой у затемненного подъезда. Однако он не направился ни к кассам, ни на перрон, а пошел прямо в уборную. Через несколько минут из кабины, где заперся пастор в темном пальто и черной шляпе, вышел человек в светлом макинтоше и мягком дорожном кепи. В полумраке освещенного синими лампочками помещения сторож не обратил внимания на это превращение.

Вскоре другой таксомотор вез Зуденшельда к вокзалу Юстон, где пастор взял билет до Ярмута, куда и приехал на рассвете.

Приморский городок встретил его дождем и слякотью, ничуть не уступающими лондонским. Но это мало смущало пастора. Уверенность, с которой он пустился в путь по узким улочкам города, говорила о том, что место ему знакомо. Городок только просыпался. Прохожих было мало. Пастор постучал в дверь еще запертой парикмахерской. На окрик из-за двери он ответил паролем и был немедленно впущен.

– Мне нужно видеть капитана, – не здороваясь, сказал Зуденшельд парикмахеру, зябко кутавшемуся в пижаму.

Парикмахер снял телефонную трубку и вызвал гостиницу «Золотой якорь». Прошло несколько минут, прежде чем к телефону подошел капитан Шоу.

– О, сэр, – сказал парикмахер в трубку, – мне очень жаль, но я не смогу сегодня прийти побрить вас. Да, серьезные причины, сэр. У меня грипп, сэр. Да, сэр, я побрею вас здесь. Только прошу вас поторопиться, сэр.

Парикмахер положил трубку.

– Сейчас он будет здесь.

Зуденшельд кивнул и жадно закурил. Парикмахер ушел в заднюю комнату и через несколько минут вернулся одетый.

– Позволите побрить вас? – спросил он, зажигая газ под кипятильником.

Зуденшельд, погрузившийся в задумчивость, вздрогнул от неожиданного вопроса.

– Что вы сказали?

– Я хочу вас побрить.

Зуденшельд посмотрел на себя в зеркало.

– Я сделаю это в другом месте.

Парикмахер ухмыльнулся:

– Выйти отсюда небритым? Это было бы неосторожно.

– В таком случае приготовьте все, что нужно. Я побреюсь сам.

– Как хотите… – Парикмахер приготовил прибор. – Только, пожалуйста, поскорей, а то мне пора открывать мастерскую.

– Так открывайте, я вам не мешаю.

– Чтобы кто-нибудь вошел и увидел, что мои клиенты бреются сами?

…Зуденшельд закончил бритье и стоял, склонившись над умывальником, когда дверь отворилась и в парикмахерскую вошел коренастый мужчина средних лет. По виду это мог быть матрос или машинист торгового парохода.

– Здорово, Эванс! – хриплым голосом проговорил он.

– Доброе утро, мистер Холт! – ответил парикмахер.

– Побреемся, а? – и Холт провел по щеке рукой. Неопрятная щетина издала звук, какой можно слышать, когда чистят скребницей лошадь.

Парикмахер поймал сердитый взгляд Зуденшельда.

– Мне очень жаль, мистер Холт, но вам придется долго ждать.

– Не беда, – флегматично пробормотал посетитель, собираясь повесить шляпу на крючок.

– После этого господина я буду брить еще капитана.

Холт огляделся, отыскивая того, о ком шла речь.

– Он сейчас придет, – пояснил Эванс.

– Что за капитан?

– Приезжий. Он еще вчера заказал бритье на восемь.

Холт неохотно надел шляпу.

– Что ж, пойду к Джонсу. Это будет мне стоить на полпенса дороже, а?

– Разок можно и переплатить, мистер Холт.

– В следующий раз я удержу эти полпенса с вас, Эванс, а?

– Идет!

Холт поднял воротник и, недовольно посмотрев на пастора, вышел.

– Кто это? – спросил Зуденшельд. – Мне знакомо его лицо.

– Едва ли, – сказал Эванс. – Это местный житель. Машинист из порта.

– Он ехал вчера из Лондона в одном поезде со мной.

– Вы обознались.

– Вы можете это проверить? – в голосе Зуденшельда звучало беспокойство.

Эванс пожал плечами.

– Говорю, вы обознались. Ночью он работает в порту на кране.

– Постарайтесь все-таки проверить.

– А вот и капитан! – сказал Эванс, обернувшись к отворившейся двери.

Стряхивая со шляпы дождевую воду, на пороге стоял Витема.

– Туда можно? – спросил он Эванса, кивнув в сторону задней комнаты.

Эванс молча толкнул дверь. Следом за Витемой прошел Зуденшельд.