Война Невменяемого

– Ха! Да никуда я не забирался! – воскликнул Кремон, одновременно прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Спал я крепко и беспробудно. Просто кошмарный сон приснился. Но вот признаки такого перегрева – это действительно нечто…

– Как ты себя чувствуешь?

– Да вот сам пытаюсь понять. – Командир легиона осторожно встал, подвигал плечами, крутанул руками и только потом недоуменно фыркнул: – Как это ни удивительно, но самочувствие превосходное. Разве что магической энергии только треть осталась.

Один из Эль-Митоланов спросил, кивая на остатки мокрого постельного белья:

– Что такого ужасного может присниться, чтобы вот так ворочаться?

Калейдоскоп всего сновидения пробежался перед мысленным взором Кремона, и, дойдя до кормежки медом, он только максимальным усилием смог сдержать в себе рвотные позывы. Рыча от злости и сглатывая обильную слюну, он устремился к своей одежде и стал нервно открывать внутренний карман куртки. Пакет с баснословно дорогими плодами был вытащен на свет и с предвкушением разгадки развернут. Как ни удивительно, но все три сморщенных пропуска в Сонный Мир оказались на месте, и Кремону не оставалось иного, как недоуменно воскликнуть:

– Как же так?!

Десятник Сава, заглянувший к нему через плечо, заинтригованно спросил:

– Не уберег? Испортились продукты?

Никто в легионе, кроме Бабу и баронетов Шиловски, не знал о проводимых Невменяемым экспериментах с менсалонийскми плодами. Пришлось быстро пересказать саму суть о дунитах и проникновениях в нереально-сказочный Сонный Мир, а потом и привидевшиеся во сне кошмары. Какие после этого разгорелись споры и предположения! Причем не только абсурдные, но и весьма дельные, претендующие на истину. И одно из них, которое решили принять за основу, сводило вместе сразу несколько разнополярных факторов. На первый план выдвинули возможную мутацию организма после длительного употребления молока Топианской коровы. Затем подогнали под ту же гребенку сам факт неоднократного пребывания в среде дунитов. И напоследок высказалось мнение, что именно последний импульс воздействия полей Лика Занваля запустил в организме Кремона некую прямую связь с потусторонним и нереальным миром. Настолько прямую, что впервые спящему разумному существу не только удалось проникнуть в Сонное Царство без всякого плода из Поднебесного сада, но вдобавок использовать собственные магические умения. Ну а то, что на этот раз сновидящий оказался в другом, осчастливленном клешнями тельце, так этот факт проверится в следующую ночь. Вполне возможно, что такие кошмары – вещь вполне одноразовая и действительно является выдумкой уставшего сознания.

– Причем настолько жизненной выдумкой, – подвел итоги один из коллег, – что произошел сбой в системе возвращения сознания в собственное тело. В результате и получился такой парадоксальный перегрев. Ничего не остается, как дождаться следующей ночи.

– Издеваешься?! – вспылил командир легиона. – Да я врагу не пожелаю таких мучений, а чтобы самому еще раз пережить подобное, нет, увольте!

– Что предлагаешь?

– Постараюсь не спать до самого конца основной операции. Это – раз. Ну и потом, давайте еще раз проверим мою кровь. Не нравится мне она совершенно. Могу даже дать для самого примитивного анализа.

Он лег на стол, а сгрудившиеся вокруг него боевые Эль-Митоланы сосредоточились на медицинском осмотре. При этом еще и граммов сто крови нацедили в невесть откуда взявшуюся стеклянную емкость, похожую на колбу. На этот раз густота оказалась нормальной. Артерии в идеальном состоянии, а сердце работало как часы. Зато каждый исследователь тут же замечал и переключался на другой просмотр. Итог этого другого, более тщательного анализа оказался ошеломляющим: почти треть кровяных телец перекрасилась в тускло-зеленый цвет. А когда метнулись по дому в поисках точных весов, то подтвердилось и другое, показавшееся вначале диким, предположение: удельный вес крови увеличился примерно на пятнадцать процентов. Напоследок, когда на больших кухонных весах взвесили и самого Невменяемого, то оказалось, что он весит килограмма на три больше его обычного веса. Хотя тут и возникали явные сомнения по поводу постоянности в таком неверном деле, как стабильность молодого и весьма в последнее время нерегулярно питающегося организма.

Но факт оставался налицо: мутация то ли завершилась окончательно, то ли перешла на качественно иной уровень своего развития.