Война никогда не кончается (Рассказы, документальная проза, стихи)

Что касается немецких фашистов, то, применив их средства, можно было бы прекратить "интифаду" в течение нескольких часов. Даже с моим советским опытом я установил бы порядок в течение двух дней. Для этого мне вовсе не потребовались бы войска. В первый же день силы полиции должны были обезвредить всех, кто посягнул на жизнь евреев. Убитых было бы значительно меньше, чем за прошедших девять месяцев. Надо было немедленно выселить из Израиля несколько десятков зачинщиков с их семьями и, естественно, не допустить журналистов с теле- и фотокамерами, стимулирующими террор.

Арвид не нашел ничего предосудительного в этом, если, конечно, обстановка соответствует моему описанию. Но очень трудно поверить услышанному после всего, что он увидел на экране телевизора.

Внезапно у меня возникла идея. Раз в неделю, по четвергам, я работаю в Самарии. Когда началась "интифада", я посчитал своим гражданским долгом хоть таким образом помочь еврейским поселенцам, жизнь котрых постоянно подвергается опасности из-за преступной игры нашего правительства в неограниченную демократию.

Ни одно демократическое правительство в мире не позволило бы себе такой роскоши. Интересно, знают ли наши правители знаменитое изречение Черчилля о том, что главнейшим долгом всякого правительства является защита своих граждан?

Арвид не смог бы ответить на этот вопрос, поэтому я спросил его о другом:

- Вы были в Самарии?

- К сожалению, нет. Я был в Иудее, в Синае, я видел ваш прекрасный Ямит - чудо, построенное на дюнах. Я очень переживал, когда вы разрушили Ямит, отдав Синай Египту. А в Самарии мне быть не довелось. Конечно, я мечтаю увидеть эту землю.

- Считайте, что ваша мечта уже осуществилась. Завтра в семь часов утра, если вы не возражаете, мы поедем в Шомрон, так называется на иврите Самария.

Я видел, как из уст Арвида рвется вопрос, не очень ли опасна такая поездка. Но мужское достоинство не позволило ему задать его.

На следующий день, как только мы сели в автомобиль, я предупредил Арвида, что буду гидом с весьма ограниченной функцией. От меня он услышит только географические названия, а ему остается следить за спидометром, думать и делать выводы. Думать и делать выводы можно без помощи гида.

Мы поехали на север по шоссе Геа. На перекрестке Мороша, где мы свернули на шоссе, пересекающее Шомрон, я попросил Арвида запомнить, что это место находится в пяти километрах от Средиземного моря.

Навстречу шел непрерывный поток автомобилей. Внезапно из него на нашу полосу вырвался зеленый "Мерседес". Идущий впереди меня "Фиат" почти остановился. Я резко затормозил и смачно матюкнулся. Не знаю, понял ли Арвид смысл классической русской фразы, но его реакция не отличалась от моей: "Донерветер!" - вырвалось у него. "Мерседес" втиснулся в свою полосу, чуть не задев "Фиат" и автомобиль, который оказался за ним.

- Не могу вас уверить, что так не поступил бы какой-нибудь еврей, но у арабов это чуть ли не норма, - сказал я.

- Откуда вы знаете, что это был араб? - спросил Арвид.

Я объяснил, что на автомобилях израильтян платы желтого цвета, а "Мерседес" был с бирюзовой платой. Именно такие на автомобилях арабов Иудеи, Самарии и сектора Газы.

На семнадцатом километре шоссе я снизил скорость, отлично понимая, как отреагирует на это идущая за мной колонна. Девяносто километров в час, скорость, с которой мы ехали все время, их тоже не очень устраивала.

Фактически мы уже были в Шомроне, хотя еще не доехали до "зеленой черты", границы Израиля до июня 1967 года.

Не знаю, чем объяснить, но всегда, когда я подъежал к этому месту, у меня сладостно замирало сердце. Все те же холмы, все те же террасы, слева стесанная стена горы, под которой проложили шоссе, но что-то непонятное...

- Я чувствую присутствие Бога, - вдруг торжественно произнес Арвид.

Я посмотрел на него, улыбнулся и нажал на акселератор. Через две минуты я обратил внимание Арвида на дома слева от дороги.

- Это арабское село Кафр-Касем, последний населенный пункт на территории Израиля до "зеленой черты" А вон там, в пятистах метрах на холме, это Шаарей-Тиква, еврейское поселение в Шомроне, то, что вы называете оккупированной территорией.

- Не может быть! - воскликнул Арвид, посмотрев на спидометр. - От перекрестка мы проехали семнадцать километров. И это ведь не по прямой. Если выпрямить, будет, скажем, пятнадцать. Плюс пять - двадцать километров от границы до моря? Не может быть!

- Замечу, Арвид, что это не самое узкое место Израиля, отмеренного нам Организацией Объединенных Наций,очень добропорядочных и высоконравственных наций.

- Не может быть! - продолжал восклицать Арвид.

- Но ведь вы шестой раз в Израиле. Неужели только сейчас дошла до вас эта истина?

- Я действительно шестой раз в Израиле, но, знаете, я как-то не замечал его размеров. Несколько климатических зон. Множество впечатлений. Невероятное количество встреч с интересными людьми. Продолжая мыслить европейскими категориями, я ощущал европейские просторы. Понимаете, выбранный масштаб. И вдруг.