Война олигархов. Кодекс наемника

– Н-да?.. А как переводится?

– Ну, дескать, если есть «Блок Юлии Тимошенко», то все нормально, а если нема – то бандитизм и развал страны… Клеят и клеят, засранцы.

«О как, – мысленно покачал головой Мазур. – БЮТ, оказывается. А я уж, по испорченности своей, подумал было… Но все равно – люди, говорящие на таком языке, хотят, чтобы их воспринимали всерьез?»

По ухоженной широкой лестнице поднялись на третий этаж. Оксана открыла дверь и, вручая связку ключей и стопку пластиковых карт Мазуру, деловито принялась перечислять:

– Это от квартиры. Это от машины – фиолетовая «аудюшка», стоит под окнами, номер 533-34 МА, увидите. Вот документы на нее. Все чистое и подлинное, никаких фальшивок. Это – пропуск в подъезд, это – к Малышевскому…

– Охраны у меня много? – деловито перебил Мазур.

– Охраны?..

Ага, растерялась дивчина. А то вся из себя прям такая деловая…

– Ну да, ее, родимой, – по-барски сердито бросил Мазур. – Что ж я, по-вашему, сам по себе буду по городу ходить? А если снайпер?

– На сей счет у меня инструкций нет, – растерялась Оксана. – Но я узнаю у Александра Олеговича…

– Да ладно, шучу. Ясен перец, мне пока по статусу телаши не положены.

Мазур рассеяно бросил ключи на тумбочку в прихожей – после разберемся – и заглянул в квартиру.

Что ж, могло быть и хуже. Однокомнатная студия (то бишь комната была совмещена с кухней), метров пятьдесят площадью, натяжные потолки, светлые обои, раздельный санузел (и туалет, и ванная – метров по десять каждая), панорамное окно с темнеющими вдалеке куполами Лавры… Чисто, дорого, современно… и напрочь безлико. Как в номерах отелей… Сойдет.

Нехитрый чемоданчик с личными вещичками Мазура, с которыми он, как ему казалось, сто лет назад прибыл в Одессу, был аккуратно поставлен рядом с тумбочкой неподалеку от безразмерной кровати. На тумбочке стоял телевизор с жидкокристаллическим экраном.

Мазур распахнул окно – в комнату проник свежий ветерок, раскачивая занавеси – потом заглянул в бар и удовлетворенно кивнул. Налил в два бокала по чуть-чуть и кивком пригласил Оксану:

– Присоединяйтесь, товарищ Адъютант. Отметим мое новое назначение. А заодно и новоселье.

Оксану долго упрашивать не пришлось. Она приняла бокал, уселась в кресло светлой кожи перед стеклянным журнальным столиком, машинально одернула на коленях короткую узкую юбку.

Чокнулись, пригубили. Коньячок был так себе – господин Малышевский мог бы расщедриться и на нечто подороже.

– Итак, вы что-то вроде секретаря, помощника и мастерицы на все руки при олигархе? – спросил Мазур.

– Что-то вроде, – тряхнула дивчина копной черных волос. И усмехнулась: – Плюс психолог. А еще и кофе умею подавать.

Она блаженно откинулась на спинку кресла, вытянула длинные ноги.

– Кофе пока не надо. А вот поведайте мне тогда, непросвещенному, что из себя представляет наш теперь общий патрон. А заодно и его окружение – чтоб мне было проще войти в курс дела…

– Кирилл Степанович, а можно личную просьбу? – Оксана подняла на Мазура взгляд темных глаз.

– Ну?

– Мне так не нравится, когда мне выкают. Жуткой старухой себя ощущаю…

– Тьфу, я-то думал… Запросто, – и в шутку добавил: – Тогда надо на брудершафт…

Но шутки не получилось.

– Запросто, – на полном серьезе сказала Оксана, глядя ему в глаза.

У нее было смуглая, удивительно шелковистая кожа, и когда Мазур, ступая по разбросанным деталям одежды, перенес дивчину на громадную постель, она вцепилась в мужские плечи, как утопающая.

А потом все пропало, утонув в жарком ослепительном огне – и Украина исчезла, и чертов Стробач, и террористы, весь мир и все заботы были сметены внезапной яростной волной. Кажется, Оксана кричала. Кажется, шептала ему что-то на ухо. Кажется, стонала… Мазур не помнил.

Черт-те знает что с ним произошло – может быть, сексологи и смогли бы объяснить неожиданный всплеск страсти какой-нибудь постстрессовой реакцией организма или еще чем-нибудь столь же заумным – да вот беда: не случилось как-то поблизости сексологов…

Ну не подсыпала же она в коньяк милый порошок из группы «конских возбудителей», в самом-то деле, водевиль какой-то получается, если так…

Когда же волна схлынула – столь же быстро, сколь и нахлынула, – Мазур откинулся на спину, прикурил две сигареты и одну протянул чертовке. Спросил:

– И как это прикажете понимать, товарищ панночка?

Оксана куснула его за плечо и сказала озорно:

– А вот так и понимать: проклятый москаль, воспользовавшись доверчивостью работодателя и беспомощностью его секретарши, овладел последней – с целью получения секретной информации. Несколько раз овладел, прошу учесть. О чем и будет доложено означенному доверчивому работодателю…

– И меня выпрут с работы, – вздохнул Мазур. – За аморалку…

– А если серьезно, то Малышевский попросил помогать тебе, пока не освоишься. И сообщать ему, если что произойдет.

– И сообщишь?

– Разумеется.

Она вдруг ударила его кулачком в бок:

– Только посмей подумать, что это он меня к тебе в постель приказал прыгнуть!

– Ну вот еще, – сказал Мазур, хотя именно так, признаться, и думал. – Мы же не в шпионском фильме.