Война ордена

Время словно остановилось. Сарпедон погрузился в самые черные глубины своего сознания, в первобытный мрак, кипящий псайкерской мощью. Теперь он мог слы­шать крики тех, кто погиб на «Провозвестнике гибели», чувствовать всю глубину ужаса, в которой тонул разум. Используя свой грубый дар, Сарпедон подхватил эхо этих голосов, этих обезумевших душ, чья кровь насквозь пропитала стены Черного Корабля.

Именно по этой причине командор и выбрал «Про­возвестник гибели» в качестве поля битвы. Ментальный след, оставленный бывшими узниками, значительно уси­ливал собственные способности командора. Здесь Ад об­ретал особую власть.

Боль узников закружилась темными облаками, из ко­торых выплыли бледные, визгливо завывающие призра­ки умерших. Зловеще оскаленные лица зияли черными, бездонными провалами глаз. Борганор закрутился на ме­сте, пытаясь отбиться от привидений, скривившись от ярости и отвращения. Сарпедон воспользовался момен­том и перехватил силовой посох, точно копье. Тяжелое навершие врезалось в грудь капитана и, пропустив через себя псайк-энергию командора, вспыхнуло черным ог­нем. Воющий Грифон отлетел назад, ударился о стойку с кандалами и сполз на пол.

Борганор попытался поднять меч, но Сарпедон на­ступил на его запястье бионической передней лапой, а затем размахнулся посохом и обрушил его на голову противника, оставив на лице капитана глубокую рану. Из каменной плиты протянулись призрачные руки, сте­нающие силуэты начали возникать из темноты вокруг командора.

Взревев в слепой ярости, Борганор высвободил руку и, вскочив, стал бессмысленно размахивать мечом, не зная, с кем сражаться, — с тенями или с Испивающим Души. Сарпедон прокрутился на задних лапах, а осталь­ные обрушил на спину врага. Когда Воющий Грифон потерял равновесие и начал падать, командор перехва­тил его руку и вывернул ее, ломая в локте.

Капитан рухнул на палубу; травмированная рука безвольно повисла, изогнувшись под невероятным уг­лом. Силовой меч с лязгом покатился по полу. Присев на своих паучьих лапах, Сарпедон подобрал оружие противника. Когда Борганор попытался подняться, ко­мандор перерубил его левую ногу его же собственным мечом, легко прошедшим сквозь керамит и кость. Отсеченная конечность упала на мраморный пол, заливая его темной кровью.

Зал наполнял грохот выстрелов. Все больше и боль­ше Воющих Грифонов перепрыгивали через импровизи­рованные укрытия Испивающих Души и вступали в дра­ку. Мутация Сарпедона настолько очевидно бросалась в глаза, что атакующие Астартес выбрали его в качестве основной цели, и библиарию пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать болтерного шквала.

— К арке! — закричал командор. — Живо! Салк, дер­жи фланг, остальным — отступить через арку! Уходим к тюремным блокам!

Сквозь дым и вспышки выстрелов Сарпедон все же смог разглядеть, что Салк по-прежнему удерживает свои позиции. Несколько десятков Испивающих Души само­отверженно вели прицельную стрельбу, не отступая ни на шаг, в то время как остальные братья стремительно бе­жали от вражеского огня. Воющие Грифоны продолжали наступать, словно не замечая рвущихся болтерных заря­дов. И врагов было слишком много, чтобы остановить их.

Два космодесантника уже подбежали к Борганору и оттаскивали своего капитана прочь от передовой.

— Колдун! — кричал он вслед Сарпедону, вокруг которого таяли поднятые Адом призраки. — Мутант! Ты можешь убить меня, сломать, но никогда тебе не удастся совратить истинного сына Императора!

Командор даже и не подумал оспаривать это утверж­дение. Он просто побежал следом за остальными Испи­вающими Души через иссеченную выстрелами арку к лабиринту тюремных блоков. Спустя мгновение Сарпе­дон уже оказался в темном помещении с красными от ржавчины стенами; в пол были вмонтированы кандалы, позволявшие приковывать людей так, чтобы те стояли на коленях, глядя на мрачный алтарь. Здесь псайкеров заставляли поклоняться их повелителю — Богу-Импера­тору, который был единственным, кто знал, что ждало их на Терре.

В голове Сарпедона звенели их крики, умоляющие защитить от варпа или помочь вырваться с Черного Ко­рабля, куда их и привела воля Императора. Вдоль ко­ридора тянулись одноместные клети, сочащиеся болью и отчаянием. В сторону уходило боковое ответвление с железными фиксирующими каркасами, выстроившими­ся вдоль стен. Все вокруг просто излучало сумасшест­вие — здесь постепенно мерк и ломался разум заклю­ченных.

— Всем отступить и спрятаться! — приказал Сарпе­дон. — Пусть войдут!