Война ордена

Скаут чуть отклонился в сторону и проворным дви­жением вскинул оружие, тут же наведя огонек прицела на лоб преследующего его сервитора. Красные лампы глаз противника мигнули, фиксируя Раека как цель, но уже в следующую секунду пуля, выпущенная из снай­перской винтовки, ударила точно в один из антигра­витационных модулей машины. Сервиторов защищали бронированные корпуса, но эти устройства оставались ничем не прикрытыми, и, утратив способность летать, машина камнем устремилась к изгибу пола, полирован­ная поверхность которого осталась далеко внизу.

— Иктинос! — крикнул Раек.

— Почти на месте, — спокойно отозвался капеллан. Он был где-то выше, поднимаясь по постоянно изме­няющимся элементам конструкции мимо вездесущих боевых сервиторов.

Неожиданно в уголке глаза Раека замерцала руна. Входящий вокс-вызов, который скаут не мог проигно­рировать.

— Сержант, — произнес Евмен, и в голосе его зву­чали властность и самоуверенность, явственно разли­чавшиеся даже сквозь шум на заднем плане.

— Евмен, — ответил Раек, — мы сейчас под огнем.

— Уже началось, — сообщил главарь мятежников. — Мы подняли восстание.

— И ты хочешь, чтобы я…

— Именно. И принеси мне что-нибудь такое, без че­го капеллан не может жить. Иктиноса трудно прикон­чить. Не дай ему ни единого шанса.

— Шанса, Евмен? Не уверен, что мне известен смысл этого слова.

— Главное, действуй быстро. Я собираюсь увести «Сломанный хребет» из этой системы сразу же, как только представится возможность.

— Будет сделано. До связи.

Раек прервал вокс-соединение. Евмен был абсолют­но прав: первых космодесантников ордена, созданных волей Императора, было крайне непросто убить, и Ик­тинос был куда более живучим, чем большинство из них. Но неважно, какими сверхчеловеческими таланта­ми обладал капеллан, — от пули в глаз он умрет точно так же, как и любой другой.

Снайперу пришлось прервать эти размышления, по­скольку все его мышцы неожиданно напряглись, пови­нуясь инстинкту. Он от рождения обладал чутьем, при­водившим его в состояние полной боевой готовности даже при малейшей опасности, даже при одном только намеке на нее.

В этот раз инстинкт пробудила внезапно наступив­шая тишина. Стрельба прекратилась.

Боевые сервиторы неподвижно застыли, огни при­целов угасли. Безвольно повисшие лазерные винтовки казались сложенными лапками парящих в воздухе на­секомых. Затем мертвые стражи стали постепенно раз­ворачиваться и возвращаться к металлическим нишам, врезанным в стены.

Все еще не опуская винтовки, Раек настороженно огляделся. Раздалось шипение, на ниши опустились крышки, и вновь воцарилась режущая слух тишина.

— Капеллан, — окликнул скаут, — что случилось с оборонительными системами?

— Я их отключил, — отозвался Иктинос откуда-то сверху, — Теперь нам ничто не угрожает.

Раек распрямился, по-прежнему держа винтовку пе­ред собой. «Вот в том, что тебе ничто не угрожает,— подумал он, — ты сильно ошибаешься».

Капеллан был где-то там, выше. Скаут-сержант про­должил свое восхождение, осторожно выбирая путь в мраморно-гранитном лабиринте, держа оружие на сгибе руки так, чтобы при необходимости молниеносно вски­нуть винтовку и тут же выстрелить. Он прыгнул и под­тянулся на очередной проплывающий мимо кусок кам­ня — это оказался фрагмент арки, перевернутой вверх ногами, так что теперь Раек, можно сказать, сидел на изгибе полумесяца.

Скаут даже мог видеть Иктиноса, стоящего на об­сидиановом выступе гробницы, вокруг которой двига­лись все эти конструкции. Раек поднял винтовку, при­целился и в другой ситуации даже выстрелил бы, пере­бив врагу позвоночник или вогнав пулю в затылок. Но Иктинос носил особую энергетическую броню, и убить его можно было, лишь попав в одну из уязвимых то­чек — глазную линзу, крошечный участок чуть вы­ше кадыка или сочленение руки (пуля, вошедшая под определенным углом, могла поразить разом оба серд­ца), — и только это гарантировало смерть капеллана. Пока скаут размышлял, Иктинос успел скрыться внут­ри склепа, и момент был упущен.

Но Раек был терпелив. Он мог выжидать несколь­ко дней и даже недель, прежде чем сделать решаю­щий выстрел. Единственное, что он запомнил из свое­го детства, — обжигающий жар солнца пустыни, под которым он лежал долгими часами на горячем песке, глядя в прицел винтовки и обшаривая горизонт в по­исках добычи. Он успел стать лучшим охотником сво­ей планеты, прежде чем прибыла Имперская Гвар­дия, забравшая жизни многих мутантов его племени — друзей и родных. Именно тогда он научился искать уязвимые точки, чтобы убивать гвардейцев. Ему не по­надобилось много времени, чтобы понять: даже дис­циплинированный солдат спешит на выручку свое­му кричащему товарищу, которому проделали дырку в брюхе или колене. И кроме того, он научился бить точно в глаз.