Война ордена

Как только его бойцы сумели отступить под защиту джунглей, Сарпедон отыскал взглядом командора Воющих Грифонов, сражавшегося в самой гуще схватки. Несколько Испивающих Души попали в окружение буквально за секунду до того, как их братья открыли заградительный огонь, и теперь гибли, из последних сил сопротивляясь яростному натиску врага. Силовой топор взлетал и опускался, отсекая конечности, и Сарпедон разглядел на его обладателе высокий воротник библиария. До ушей магистра долетал разъяренный рев его коллеги и противника, видящего, как Испивающие Души сбегают по склону, скрываясь во тьме оврага, за которым лес становился слишком густым, чтобы танки могли продолжать преследование.

На измазанном кровью лице командора Воющих Грифонов Сарпедон видел выражение той же неукротимой решимости, с каким и сам каждый раз шел в бой. На секунду он даже задумался, а сумеет ли противник разглядеть эти черты и в нем… но затем вспомнил, что в глазах любого честного солдата Империума выглядит всего лишь отвратительным мутантом, мерзкой тварью, отмеченной печатью богов Хаоса, и врагом Императора.

Отступая под градом болтерных зарядов и проклятий, Испивающие Души скрывались от разъяренных Воющих Грифонов в глубине джунглей.

Неестественная ночь, вызванная битвой, постепенно расступалась, но на ее место уже шла настоящая. Животные, населявшие джунгли Неверморна, постепенно возвращались на привычные места, откуда их несколько часов назад прогнали грохот выстрелов и хаос боя. Уже пробегали по ветвям юркие шестиногие ящерки, отыскивали свои гнезда летающие создания, похожие на крылатых змей. Изумрудно-зеленые жуки грызли изрезанную пулями листву, восстанавливая свои жилища, раздавленные танковыми гусеницами и тяжелыми сапогами. В сгущающейся темноте раздавались трели крошечных птиц с ярким оперением и крики обезьяноподобных зверей, карабкающихся обратно в кроны деревьев. Крупные хищники и травоядные, занимавшие более высокие уровни экосистемы, возвращались куда медленнее, испуганно обходя участок, где разбили лагерь Воющие Грифоны.

Космические десантники разместились в лесу у подножия холма, где недавно сражались с Испивающими Души. Джунгли были здесь настолько густыми, что вряд ли бы кто-то, кроме Астартес, смог через них прорубиться. Земля сочилась влагой, и дождь, пришедший вместе с вечерними сумерками, срывался с густой листвы миниатюрными водопадами. Змеи-амфибии скользили в лужах, порой порываясь обернуться вокруг керамитовых поножей несущих вахту Грифонов.

— Проклятие! — проворчал Борганор. Бойцы его Десятой роты обеспечивали огневое прикрытие остальным братьям, и было очевидно: капитан возмущен тем, что не смог по-настоящему поучаствовать в штурме и встретиться с врагом лицом к лицу. — Как они смеют называть себя космодесантниками? Подлинные Астартес остались бы и продолжали сражаться. А теперь нам придется гоняться за ними по всем этим треклятым джунглям.

— Они поняли, что мы их просто раздавим, — произнес лорд Мерчано. — Носители Черной Чаши далеко не глупцы. Они бегают от правосудия уже несколько тысяч лет и научились понимать, когда сила не на их стороне. Да и вспомни, как еретики всегда цепляются за жизнь, даже если понимают, что смерть неизбежна. Они оттягивают ее приход всеми мыслимыми путями, словно пара лишних дней свободы как-то очистит их души от греха.

Борганор и Мерчано расположились на небольшой полянке, ограниченной стенками невероятно огромного пня с выгнившей сердцевиной. С одной стороны каскадом постоянно стекала вода, и внутри образовался неглубокий, всего по лодыжку, водоем, затянутый сверху болотными растениями с цветами удивительной раскраски. Командор проводил приличествующие Воющему Грифону ритуалы по обслуживанию своей экипировки и очищал священный топор от скверны Черной Чаши. Оружие было по самую рукоять измарано в крови предателей и теперь нуждалось в подобающем сакральном омовении, прежде чем его снова можно будет использовать во имя исполнения клятв Воющих Грифонов. Топор лежал перед Мерчано на отшлифованном водой камне, и библиарий неторопливо, тщательно удалял с изящных узоров запекшуюся кровь.

В нормальных условиях ритуал также требовал снять и освятить всю броню, но Неверморн был слишком коварен, чтобы рисковать, лишая себя защиты. Под доспехами его кожу украшали бесконечные строчки рун — куда мельче и плотнее начертанные, нежели те, что были выставлены напоказ. Они напоминали о наиболее важных клятвах, наиболее древних из них, об обещаниях, данных задолго до того, как сам Мерчано взял в руки болтер. Клятвы служить Императору, почитать свой орден и хранить свою душу от скверны, которую мог повлечь за собой псайкерский дар. Каждая татуировка была глубоко вбита в его плоть так, чтобы каждый раз, чувствуя в бою боль, библиарий бы вспоминал о них и чтобы их никогда уже нельзя было свести с его тела.