Война от звонка до звонка. Записки окопного офицера

Готовясь к очередному наступлению, командование дивизии, что называется, подмело все тылы, штабы, артиллерийский полк и даже медсанбат. Все, способное носить оружие, было собрано по всей дивизии. Подготовка к наступлению длилась всего неделю. И вот, разделившись на две группы, наступающие стали готовиться к выходу на исходные позиции. Боевым приказом было установлено, что наступление должно вестись обеими группами последовательно, одна за другой, используя артиллерийский вал. Подробно указывалось: как только первая группа достигнет окопов противника, вторая группа должна немедленно поддержать первую, дав последней возможность развивать наступление дальше, вплоть до химкомбината.

Все было готово. Солдаты были хорошо и полностью экипированы. Оружие, боеприпасы и неприкосновенный запас проверены и оказались в должном порядке. С рассветом на одной из красивых полянок в большом лесу были выстроены обе боевые группы. К нам прибыли командир, комиссар и начальник штаба полка. Командир объявил, что сейчас, перед выступлением на исходные позиции, будет объявлен приказ Верховного Главнокомандующего товарища Сталина, который слушать приказано со вниманием. Несмотря на команду «смирно», ряды зашевелились. Начальник штаба вышел на середину и стал громко, членораздельно читать приказ:

— Наш советский народ, — говорилось в приказе, — горячо любил и продолжает любить свою Красную Армию за те ее героические подвиги, которые она совершила в годы Гражданской войны, в период разгрома японских империалистов на озере Хасан и на реке Халхин-Гол. Своими ударами под Ростовом-на-Дону, под Тихвином и под Москвой зимой прошлого года Красная Армия показала, что она может бить оккупантов и бить очень хорошо и умело. Однако в нашей армии почему-то взяли верх отдельные трусы и паникеры, которые нередко увлекают за собой части армии на позорный путь бегства от врага. Эти распоясавшиеся трусы и паникеры дошли до того, что, отступая на Южном фронте, не только без боя оставляют врагу города и села, но даже «забыли» взорвать за собой единственный железнодорожный мост на Кавказ через реку Дон в городе Ростов-на-Дону, по которому гитлеровцы на их же плечах ворвались на Кавказ.

Теперь советские люди, видя, как Красная Армия бросает врагу свои родные села и города, а сама утекает на восток, стали ненавидеть и проклинать ее...

Начальник штаба читал, и эта горькая правда оглушила нас, как обухом по голове. Хотя мы и не намерены были отождествлять себя с теми трусами и паникерами, о которых говорилось в приказе, но ведь мы тоже были частью той армии, которую наш народ стал «ненавидеть и проклинать». Строй замер, слушая это горькое, но правдивое обличение. Строй стоял в положении «смирно», но солдаты волновались, их лица были возбуждены, а глаза словно слепы, они явно переживали и напряженно думали. Приказ заканчивался строго и повелительно: «Ни шагу назад!»

Этот приказ — «Ни шагу назад!» — произвел на нас огромное, нет, величайшее впечатление и воздействие. Когда мы слушали его, нам казалось, что строгий выговор с последним предупреждением дает нам не Главнокомандующий, а сама наша добрая и любимая, наша ласковая мать-Родина, которая уже не в силах дальше терпеть недостойное поведение своего любовно воспитанного детища. Хотя факты, приводившиеся в приказе, целиком и полностью относились к войскам Южной группы, тем не менее чувство ответственности за судьбу Родины всколыхнуло душу каждого солдата и офицера, всей армии. Каждому теперь хотелось на деле доказать свое мужество, стойкость и умение беззаветно бороться с ненавистными захватчиками.

После объявления приказа Верховного Главнокомандующего проводить какое-то инструктивное совещание или беседу о задачах солдата и офицера в бою было излишним, каждый сам обдумывал, что он должен делать, чтобы изгнать гитлеровских захватчиков с родной земли, смыть позор, которым покрыли нашу армию трусы и паникеры.

Прозвучала команда:

— Вольно! Можно закурить!

И солдаты медленно, кучками начали расходиться, доставали кисеты, портсигары и, тихо переговариваясь, закуривали.

— Вот это отчитал нас товарищ Сталин, — негромко проговорил один.

— А что?! Правильно отчитал! Давно уже так надо было! — высказался другой и с возмущением добавил: — Это надо так бежать, что мост оставили целехонький?

— Да-а-а, — со вздохом протянул третий, — такую тяжкую правду может народу сказать только Сталин.

Прорыв

Выйдя на исходные позиции, один отряд сосредоточился впереди на опушке леса в сухой длинной дренажной канаве, второй — за ним, в лесу. Перед нами до самого химкомбината лежало открытое поле, издолбленное снарядами, минами и авиабомбами. Куда ни глянь — всюду воронки и глыбы, вывороченные из нутра земли. Воронки были разных размеров и глубины. В их лабиринте отрядам и предстояло не просто продвигаться, а штурмом овладеть немецкими окопами и, преодолев их, ворваться в химкомбинат, что означало, согласно приказу, окончательный разгром всей Киришской группировки врага.