Война паука

И еще один момент сразу же промелькнул в голове.

«Если он нас опутал и блокирует, то откуда руны берут силу на поддержание?»

Магия не берется из ниоткуда. Чтобы заклинание поддерживалось так долго, и блокировала столь сильную нежить как они, то его нужно поддерживать постоянно.

Гвен сконцентрировалась на своей Ауре. С Контролем Ауры ощущения оной становились особенно тонкими, и она должна быть в состоянии ощутить любой отток сил… Но его не было.

«Если нить выпивает свою силу не от нас, то…»

Быстро осмотрев ту толстую паутину, которой был опутан торс девушки, она постаралась найти связь и вскоре отыскала маленькую, едва заметную паутинку, что уходила куда-то в сторону и терялась в воздухе.

«Вот как он подпитывает руны. Специально делает большую часть своей паутины толстой и заметной, чтоб у нас и мысли не было, а на деле…»

Девушка подняла голову и посмотрела на паука.

— Какой старый хитрец, — прошептала девушка. — Ну, чтож… в это можно играть вдвоем…

Глава 35. Инстинкт.

Жизнь пауков начинается с боли и голода.

Они рождаются с муками внутри своих яиц отложенных в еще живом теле и прогрызают себе путь наружу через агонию носителя. Эта боль частично передается и новорожденным и те в ярости грызут свой кокон и вырываются наружу. Следом, когда они оказываются снаружи трупа, в котором были помещены их яйца, то наступает сильный голод. И они сначала съедают тело, а после ищут другую еду.

Еды всегда мало и среди молодняка уже на этом этапе идет борьба за выживание. Убивай брата, чтобы съесть его и прожить еще один ужасный день. Отбивайся от сестер, что пришли разорвать тебя и беги.

Убивай. Убивай. Убивай. Убивай.

И это в первую же неделю после рождения.

Таков ужасный цикл жизни у арахнидов.

И П’Джер прошел такой же путь.

Он родился в боли и крови, и его жажда жизни была неимоверна, а потому он первым додумался убивать своих братьев и сестер, чтобы выжить. Он убивал каждого, кто был рядом, пока те не успели окрепнуть и прийти к тем же мыслям. Он сражался за свое существование с первого же дня как появился на свет.

А потому такое стремление привлекло внимание старика Фохота, что взял новорожденного П’Джера и вырастил из него своего телохранителя. Он не был заботливым и добрым родителем, а бросил еще молодого паучка в бойцовскую яму, где молодняк сражался друг с другом и становился сильнее.

Так П’Джер рос, день ото дня, неделю за неделей, месяц за месяц и год от года. Его воля к жизни, его жажда существовать была столь сильна, что он прогрыз себе свободу через неисчислимое количество трупов таких же, как он и иных существ.

И за свою силу и талант он удостоился чести стать телохранителем для старейшины Фохота — одного из первых детей Матери Долорэ. Он стал Кислокровным Арахнозверем и с гордостью исполнял свой долг многие годы…

П’Джер не был умным или особо сообразительным арахнидом.

Да, создание его ранга не может не обладать разумом, но его просто не интересовало применение оного. Скудных познаний в речи хватало, чтобы, пусть с трудом, но выразить свои желания или предупредить братьев об опасности, познаний в магии — чтобы овладеть заклинанием достаточно, чтобы Хроники предложили его приобрести. Во всем остальном он просто не видел особого смысла.

Однако арахнозверь прекрасно понимал приказы и умел видеть опасность и адаптироваться под нее. Он развил в себе звериное чутье, которое позволяло ему выбираться из самых сложных ситуаций и выживать в битве с разными врагами.

Вот только ни одна из этих битв не могла подготовить его к такому.

То, что враг догадался о слабости кислоты перед водой было ожидаемо, но вот что это за странная светящаяся сила, которая так сильно обжигала П’Джера тот не понимал. Ему еще не приходилось сталкиваться с такой энергией, и он просто не знал, как с ней справляться. То, что враг использовал цепи, было неожиданно, но арахнид сумел выкрутиться, а вот как быть с остальным он не представлял.

Тот светящийся золотистый меч очень опасен.

Арахнос ощутил угрозу самим нутром и внимательно следил за копьем, чтобы вовремя использовать свою Поглощающую Сферу. Инстинкты просто вопили при виде этой странной силы и Кислокровный Арахнозверь не собирался погибать тут.

Он всегда сражался один и не принял бы помощи от других, однако сейчас его уверенность в победе была не столь сильна.

С этим закованным в металл мертвецом все было сложно.

От него прямо веяло угрозой и опасностью, и он был способен защищаться от основного оружия П’Джера так же, как и П’Джер от его клинка. Бой, должный быть стремительным, превращался в схватку на выносливость, выжимающую из бойцов все резервы. Паук нутром понимал, что перебороть в этом нежить почти невозможно, он может свалиться от банальной усталости раньше, чем у обоих закончится аура.

Одно было хорошо.