Война по соседству

— Так, Витя, помедленнее! — скомандовала я, останавливая стремительный поток речи и вздохнула: — Кузьмич? Странно, мы ведь договорились еще вечером, когда он принес заказ на утро.

— Кузьмич! — кивнул Витя. — И главное, так тщательно каждый пирог изучал, как под микроскопом! И говорил, что ожидал он лучшего. Качество, говорит, уже не то.

Мысленно послала приятелю и давнему клиенту отца кучку проклятий и решительно направилась к выходу, ведущему в переулок.

Кузьмич, значит?! Ну, посмотрим, кто там и чем недоволен!

На улице курил Пашка. Взглянув на мое разгневанное лицо, парень хмыкнул.

— Помочь? — предложил он, выбрасывая сигарету в урну.

Возможно, я бы и обрадовалась. Ведь Пашка работал здесь еще со времен студенческих лет, был моей персональной поддержкой, а еще по просьбе отца присматривал за мной. Как считает папа, мой характер слишком взрывной, чтобы управлять таким серьезным заведением в одиночку.

Вот только сейчас я была готова голыми руками растерзать Кузьмича или любого другого, кто посмеет критиковать мою выпечку!

Я шла, вытирая руки о полотенце, и планировала, если не покалечить старика, то морально придавить.

Узкий переулок  разделял черный вход моей «Изюминки» от черного входа безвкусного, вычурного, ужасного помещения, очевидно, по ошибке построенного именно здесь.  Мне хватило всего минуту, чтобы подойти к запасному входу в «Три тузов». И стоило дернуть ручку двери, как я тут же оказалась в темном коридоре.

— Жмот несчастный! Даже на лампочки денег зажал! — фыркнула я, крадясь в темноте почти наощупь.

Кузьмич, он же Тимур Кузьмич, был шеф-поваром ресторана в «Трех тузах». А поскольку он много лет дружил с отцом, то не признавал других кондитеров. Вот мы и продавали в ресторан наши десерты, а также свежий хлеб.

Но разумеется, не Кузьмич был жмотом. А его новый владелец. Вернее, владелец «Трех тузов». Который не только переименовал милый семейный ресторанчик, но и отремонтировал его. И теперь здесь отмечались не семейные праздники скромных мамаш с младенцами, а тусовался разный сброд. А еще я была уверена на тысячу процентов, что за стенами ресторана можно было не только поужинать, но и купить наркоту и поиграть в карты, или в рулетку. Говорят, хозяин открыл подпольное казино для лиц, занятых криминалом.

Вот только  я ни капли не боялась их хозяина. Пф! Еще не хватало! Лукошко, он и в Африке Лукошко!

— Кузьмич! — на всякий случай рявкнула я. Пусть слышит, что я иду и желательно, прячется! Пироги ему мои не понравились?!

— Муза Эдуардовна! — отозвался папин приятель.

Я попала в просторное помещение с белоснежными стенами, красивой плиткой на полу и новомодным оборудованием.

Разумеется, я ни капли не завидовала Кузьмичу, которому оборудовали рабочее место по высшему разряду. Нет, еще не хватало!

Кузьмич стоял, нарезая тесаком колбаску. Старик отвлекся на мое появление. А я застыла на месте, скрестив руки на груди.

— Как это понимать? — грозно потребовала я ответа. — Заказ я лично принимала. В чем дело?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я точно помню, что просил три лимонных пирога. Вместо них ты, девочка, прислала мне апельсиновые.

— Они лимонные! — прищурилась я, точно помня заказ «Трех тузов».

— Быть такого не может, — хохотнул Кузьмич.

— Почему не может?   — спокойно произнес знакомый голос за моей спиной.

Я стремительно обернулась. Провалиться мне на этом самом месте!

— Они лимонные! — стояла я на своем.

А тем временем хозяин «Трех тузов» величественно прошествовал до стола, на котором Кузьмич резал колбасу, поддел кусочек и отправил его в рот.

— Я продегустировал. Апельсиновые, — усмехнулся мой личный враг.

— Платить за них ты не собираешься, а уже сожрал? — догадалась я.

— Я буду платить за лимонные пироги, — Лукошко даже и глазом не моргнул, жевал свою колбасу, полируя, судя по всему мой лимонный пирог. — А за апельсиновые – не стану. Буду считать это подарком постоянному клиенту.

— Да вы… Вы, однако, хам! — прошипела я.

— Сама такая! — фыркнул мужчина, а Кузьмич продолжил резать колбасу.

— Пироги были лимонные! — повысила я голос.

— Не-а, — мотнул головой Демоненко, глядя на меня сверху вниз, точно на блоху. — А счет из малярки я пришлю вам лично, Муза Эдуардовна.

— Харя не треснет? — хохотнула я. — Ты своей машиной сбил мою рекламную доску!

— А вы бы рекламу делали больше, наставили там хрен понять что! У меня карты меню и то прочнее! — скривился Лука.

— «Хрен понять что», как ты выразился – я привезла из Европы! — ткнула я пальцем куда-то в район груди собеседника. — Это, между прочим, бесценный антиквариат!

— Вот и я говорю: приперла рухлядь из своей Европы! — хохотнул наглец. — И пироги подменила! Признайся, таким образом ты выражаешь мне свою симпатию?

— Держи карман шире! — взвилась я. — Да ты – самый отвратительный человек на свете! Самый ужасный в мире мужчина, страдающий полным отсутствием вкуса! Самый невоспитанный грубиян!

— Согласен. Я – самый-самый! Рад, что ты это заметила! — уже в голос рассмеялся Демоненко и, сволочь, подмигнул.