Война по соседству

Я стоял и смотрел Андрюхе в глаза. Вспомнились его слова о том, что он будет ждать мою Музу. Будет ждать момента, когда я налажаю и оступлюсь. И тогда именно к нему примчится моя женщина в поисках утешения.

Медленно разжал руки, собранные в кулаки. Мозг, затуманенный алкоголем, требовал крови. Но я не дал воли чувствам. Скрутил их в тугой узел и выдохнул.

— Пашка…. —  с трудом пробормотал Андрей, смотря в мои глаза. — Муза в опасности…

— Уже нет, — мотнул головой. —  У  Клинского на горизонте постельный режим, длительная реабилитация и психбольница.

— Успел, хорошо, — пробормотал Морин, и выразительно взглянул на стул, придвинутый к больничной койке.

— Ты спал с ней? — помимо воли спросил я. Сам ненавидел себя за этот вопрос, и все равно задал его.

— Что сделаешь, если и спал? — голос Морина звучал хрипло, но не дрогнул. Андрюха всегда был достойным человеком, сильным мужиком.

Кто знает, может быть с ним Муза могла бы обрести счастье? От этой мысли хотелось орать и пустить в ход кулаки, чтобы снести любую преграду на пути к моей малышке. С трудом сдержал себя.

Не знал, что ответить. А на бледном лице Морина появилась слабая улыбка.

— Придурок ты, Демон, — пробормотал Андрей. — Эдик за тебя, я за Музу. Такой договор. Кто-то должен был присматривать за ней и бесить тебя. Вам нельзя расставаться. Судьба.

Я смотрел в глаза друга. И с каждой секундой понимал, насколько Морин прав.

Я – тот еще долбаный придурок. Вместо того, чтобы прогонять страхи любимой женщины, выискивал пути ее прощения, и собственного смирения с ее несуществующей изменой.

— Вот же идиот, — пробормотал я, тяжело опускаясь на стул. Словно каждая мышца, уставшая от напряжения, вмиг расслабилась и отказалась двигаться.

— Не спорю, — хмыкнул Морин и приподнял руку, протягивая мне ладонь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Будь я проклят, если это не предложение мира. Но я крепко пожал ладонь Андрюхи. Прав он, кто-то должен был присматривать за Музой. Она бы не приняла его дружбу, если он по-прежнему общался со мной. Предпочла бы одиночество.

— Надеюсь, у тебя хватило мозгов, не задавать ей таких вопросов? — уже серьезно взглянул Андрюха на меня.

— Не успел, к счастью, — криво усмехнулся я, радуясь, что эту глупость умудрился не совершить.

— Я бы послал тебя подальше на месте Музы, — едва заметно улыбнулся Морин, — Но она же не станет. Любит тебя, такого придурка.

— Везет мне, — хохотнул я.

Признаться, я скучал по общению с Мориным. И только сейчас понял, что Андрюха так и остался другом, несмотря на бурную ссору полгода назад. Настоящий друг – это навсегда.

— Не забудь, Демон, а свидетелем на свадьбе буду я, — пригрозил Морин.

— Тогда хватить валяться здесь, — выдвинул я свое условие. — Будешь долго здесь торчать, возьмем вон, Рахимова.

— Да конечно! — возмутился Андрюха.

— А я согласен! — Рахимов уже «нарисовался» в палате, намекая, что мне пора сваливать, и время посещения закончилось.

— Музе Эдуардовне пламенный привет, — подмигнул Андрюха, когда я уже выходил из палаты.

И странно, но мне даже не захотелось переломать ему ноги. Признаться, я слабо представлял свидетеля, прикованного к инвалидному креслу. Так что, пусть Морин скорее выздоравливает. Не хотелось бы откладывать свадьбу еще на полгода.

***

 Глава 36

Когда я появился на пороге квартиры Медведя, Саша уже спала.

Эдик коротко указал на гостевую спальню, а сам скрылся за дверью хозяйской. В его глазах видел осуждение. Ведь парни успели доложить, где я был и чем занимался.

Дверь в комнату Музы была не заперта. А сама девчонка лежала на боку, глядя прямо перед собой.

Увидев меня, тут же подскочила с постели и рванула ко мне. Я едва успел ее подхватить и прижать к себе.

— Все хорошо? — тихо спросила она, чуть отклоняясь и проводя ладонью по моему лицу.

Я вдруг подумал, что легче вырвать собственный язык, чем признаться ей в своих сомнениях. Все показалось кристально прозрачным и до боли простым: есть моя Муза, есть мы, есть наши чувства, основанные на доверии. Возможно, мне понадобиться вся жизнь, чтобы искупить перед любимой свою вину. Но я не собирался выплескивать на нее свои сомнения. Я собирался сделать ее счастливой.

— Да, — ответил я, копируя ее движения.

Мои руки поглаживали нежную кожу щеки, а взгляд задержался на белоснежной повязке, на которой проступили капельки крови. Кажется, порез вновь начал кровоточить.

А по голове точно кувалдой: Она ведь могла умереть! Пашка был помешан на Музе. И мог с легкостью ранить ее более серьезно. Мог задеть артерию. И никакая группа захвата не помогла бы.

А я, как истинный гребанный защитник, помчался разруливать несуществующие проблемы. А ведь должен был позаботиться о своей женщине. Прав Морин, я тот еще придурок!

— Прости меня, маленькая! — пробормотал я, перебирая пальцами длинные пряди на ее затылке.

— За что? Ты ведь спас меня, — удивилась Муза.

А я не выдержал ее пытливого взгляда. Прижал к себе, старательно заталкивая чувство вины в самый дальний угол своей темной души.

— Что случилось, Лука? — прошептала Муза.