Война, помнишь?

Ник ничего мне не отвечает, только кивает в ответ. В этот раз он не игнорирует моё присутствие, а наоборот даже, помогает мне, но по-прежнему молчит.

— На сегодня всё. Отдыхай. — я поправляю плед на его ногах и иду к двери.

— Подожди. — мне послышалось или…? — Там в тумбочке, возьми пожалуйста.

Подхожу к тумбочке и под его руководством нахожу темно-синий, бархатный футляр.

- С днем рождения. — не забыл, ничего не забыл! — Это ничего не значит и ничего не меняет. — моя улыбка сразу сходит с лица и поблагодарив его за подарок выхожу из палаты.

Сразу за дверью открываю футляр и любуюсь украшением. На плетении из белого золота три небольшие подвески: первая подвеска — это маленький ключик, вторая — такой же маленький замочек, а между ними третья — колечко с синим камешком. Сразу же застегиваю браслет на запястье и продолжаю им любоваться. Как бы я сильно не любила Никиту, его слова меня снова ранили, а это значит, что когда он решит вернутся ко мне, то ни одна моя слезинка не сойдет ему с рук.

28

— Доброе утро, алкоголики. — что за мерзкий голос? — Давайте, поднимаетесь.

— Кирюш принеси водички. — слышу тихий шепот моей вчерашней собутыльницы.

Да уж, погуляли мы вчера, конечно, хорошо, только вот сегодня слишком плохо.

— Уже. — снова этот грубый голос.

— Лер, поднимайся. — с меня нагло стягивают одеяло, но даже это не способно поднять меня с кровати — Вставай.

— Эй ты чего? — дергаю ногами, когда ощущаю на своих стопах чьи-то пальцы — Щекотно же. — пытаюсь хоть немного прикрыть ноги простынёй и еще поваляться в кроватке.

— Завтрак ждёт. — он ложится между мной и Аней, и я слышу недовольное мычание подруги.

— Имей совесть, я всегда уважительно относилась к твоему похмелью.

— Кирюш, ещё пять минуточек. — снова слышу Анькин голос.

— Через десять минут жду на кухне, обеих.

Кир встает с кровати и куда-то девает одеяло, ну по крайней мере мы с Аней его не нашли. Поэтому мы все-таки решили подняться с такой уютной постели и пошли умываться. Не могу сказать, что прибыли в назначенное место вовремя, но мы пытались.

— Спасибо. — отставляю от себя тарелку с недоеденной кашей — Отвезёшь, меня домой?

— Отвезёшь. — Кир копирует мой немного хриплый голос, за что получает от меня уничтожающий взгляд, ну насколько это конечно сейчас возможно.

— Пошли со мной? — прошу брата после того, как он паркуется возле дома — Мне страшно.

— Если честно, то я спешу. — он отправляет мне виноватый взгляд и вот от этого мне совсем не легче — Не бойся, ничего страшного не случится.

Ну да, это же не ты скрывал от родителей своё увлечение и ладно бы я пела тихонечко на чердаке, или танцевала бы там же. Да что угодно, но только не гонки. Раньше я как-то не думала о том, что рано или поздно они обо всём узнают, но вот после того, как Никита можно сказать ушел из дома, из-за гонок, мне страшновато как-то.

Мне на встречу выбегает Мишка и быстро обняв меня бежит к Киру, они уезжают, и я набираюсь смелости зайти в дом.

— Я дома. — кричу с коридора и попутно снимаю верхнюю одежду.

— Папа ждет в кабинете, пойдём. — грустная она слишком, не к добру это, не к добру.

— А чего без настроения? — пытаюсь завязать с ней разговор.

— Мы не ожидали от тебя такого. Пошли. — вот и всё, казнь близка.

Готовясь к своей кончине, молча плетусь за мамой в кабинет отца, может обойдётся и помилуют?

Оу…я что-то говорила о помилование? Забудьте. Этим взглядом, господи, да им не то, что убить, им сразу и похоронить можно.

— Пап…? — решаю первая нарушить это молчание, иначе нервов моих не хватит.

— Честно говоря я знал, что ты чем-то увлекаешься и никогда не лез в это. — так, пока вроде без криков — А стоило.

Думаю, пока лучше молчать и даже не пытаться оправдываться.

— Не думал, что ты будешь заниматься подобным. С этого момента ты забываешь о своих мотоциклах, гонках и прочем, достаточно одного инвалида. — инвалида? Это он о Никите?

— Нет. — это я в слух что ли?

— Валерия? — отец вопросительно изогнул бровь, а мама села от неожиданности в кресло и прикрыла рот ладошкой.

Я, конечно, не собиралась соглашаться с его решением, но хотела это сделать как-то помягче, подождать пока они остынут и может сами передумают. Но теперь то деваться некуда, если сказала — нужно стоять на своём.

— Я не брошу это и Никита не инвалид.

— Ты поняла, что я имел ввиду. — на пару секунд он опустил взгляд в пол, а после продолжил — Это было не предложение. У тебя нет выбора.

— Он всегда есть. — слишком тихо бубню себе под нос.

— Что? — снова его изогнутая бровь.

— Выбор есть всегда и у меня тоже. Я люблю то, чем занимаюсь и не собираюсь это бросать. Прошу у вас прощения за то, что скрывала от вас, но теперь я совершеннолетняя и сама могу решать, чем мне стоит заниматься, а чем нет.

Вот это да! Кажется, я перешла ту грань, которую не стоило переходить не при каких обстоятельствах. Если начнут давать Оскар за смелость, то я буду той, кто получит его первой. Стою и не дышу, жду, когда он уже хоть что-нибудь скажет.