Война послезавтра

Сунь Чай кивнул:

— Идея хорошая, вы правы, но для внутреннего пользования. Американцам ответить мы можем, но вряд ли быстро нейтрализуем линзу над Чанша.

— Можно попросить ваших соотечественников, — раздвинул толстые губы в усмешке четвёртый член совещания — генерал Тан Лювень, начальник службы собственной безопасности Министерства обороны.

— Русских — нет! — резко бросил Сунь Чай. — Мы начали устанавливать наши генераторы на спутники, первый будет готов к полёту на «Великом походе‑15» через две недели. Пора ответить по-серьёзному, не роняя чести нации. Мы — первая экономика мира! Не США! Мы устанавливаем режимы политики в мире, а не американцы! Пора ставить их на место!

Лю Фунчэн переглянулся с командующим ВВС.

— А вы как думаете, товарищ Чан?

— Так же, господин министр, — вытянулся Чан Шикай.

— Конкретно?

— Йеллоустонский парк! — твёрдо заявил Сунь Чай.

Подмосковье, г. Королёв 4 октября, утро

Дуня развесила по стенам квартиры свои работы, и Афанасий стал жить в райском музее, как он пошутил, когда вернулся с базы и увидел перед собой расписной ажурный покровец из серебряных нитей, изображавший встающее солнце.

— Тебе не нравится? — виновато спросила Дуня. — Я сниму.

— Золотошвейка ты моя! — сжал он её в объятиях. — Это же настоящая сказка! Кругом ангелы летают, цветы распускаются, духи песни поют — красота!

— Я ещё твой портрет хочу вышить, — простодушно заявила она.

— Давай. — Он закружил её по гостиной…

После обязательных процедур (как они были необходимы, притягательны и радостны!) оба дурачились в постели, потом пили чай и смотрели телевизор, не особо вникая в смысл передач.

— Расскажи, где был, — попросила Дуня.

Он спохватился:

— В Казахстане, разряжали холодные облака. Мне же отпуск дали на две недели, можем махнуть позагорать на моря. Я давно нигде не был.

— Ну да, а в Бразилии? — лукаво возразила стеснявшаяся наготы Дуня. Прикрылась простынёй под его взглядом.

Он жадно потянулся к ней, поцеловал в живот.

— Так там была работа, я к морю и близко не подходил. Давай махнём в Европу.

— Куда?

— В Италию, к примеру. Один мой оперативник отдыхал в Апулии, это самый южный регион Италии, в районе её «каблучка». Рассказывал взахлёб о достопримечательностях, ему очень понравилось.

— Кто это?

— Кот, капитан Саша Котов, ты его видела на свадьбе. Он с подругой останавливался в гостинице «Феличита» в Бриндизи, которую построил певец Альбано.

— Правда? Тот, что с Роминой Пауэр? Я слышала их песни.

— Правда. Отель, или, как он говорит — массерия, построен в стиле средневекового замка, в оливковой роще, рядом виноградники, море, продаётся вино с этикетками на бутылках с портретами Альбано. Там вообще есть на что посмотреть, много музеев, храмов и замков. Ты как?

Дуня поморщилась:

— Не знаю… не хочу я в Италию… и вообще за границу. Если и съездила бы куда, так это в Кострому да к бабушке Людмиле в Русиново. У неё хороший домик сохранился в деревне, корову держит, кур, я была раз, ещё когда мама и папа были живы, мне понравилось.

— Хорошо, без проблем, — легко согласился Афанасий, подумав, что его могут запросто не пустить за границу отдыхать. — Поедем в Русиново. Чем оно ещё знаменито?

— Там на другом берегу Волги стоит дача жены премьер-министра, — засмеялась жена.

— Какого, нынешнего?

— Нет, прошлого, Медведева, он и сам появлялся на даче, даже загорал. Весь народ на этом берегу сбегался поглазеть в бинокли на знаменитость.

— Быдло сбегалось, — хмыкнул Афанасий, — холопы, полюбоваться на царя и причаститься к «чуду».

— Ну почему быдло, простые люди тоже хотят увидеть своих высоких начальников, детям расскажут. А вообще вокруг Костромы много чего происходило, я была в музеях, послушала. Алёнушка там топилась, Мазай спасал зайцев, Сусанин водил поляков по болотам, Островский писал «Грозу», а Гришка Отрепьев привёз в Кострому из Европы вилку и кушал ею.

Афанасий невольно засмеялся:

— Велико событие!

— Это была первая вилка в истории России, и она так взбесила тогдашнюю местную элиту, что она не выдержала и решила Гришку убить.

Афанасий захохотал:

— Это совсем уж легенда, его не за то хотели убить в начале семнадцатого века, а за то, что объявили его колдуном и еретиком.

— Ну и ладно, поедем в Русиново?

— Поедем, родная, я только с делами покончу, на базу смотаюсь, и завтра можем собираться.

Завтракали при дождливом небосводе в Королёве: погода в последние дни сентября и в начале октября стояла дождливая, — хотя молодожёнам настроение она не портила. Оба были счастливы и переживали лучшие минуты своей жизни, находясь вдвоём и не ища тем для разговоров; темы возникали сами собой, открывая друг друга с разных, порой неожиданных сторон.