Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971

Следует учитывать, что оценка обстановки активным политиком может носить субъективный характер в силу целого ряда причин. Обычно же анализ начинается с изучения вопроса, как и каким образом может быть обеспечено достижение поставленной цели, и выбора из имеющихся возможностей тех, которые кажутся наиболее целесообразными. Если речь идет об аналитике из разведывательной службы, занимающемся во время войны оценкой положения противника, то он обычно рассматривает свои войска и намерения собственного командования во вторую очередь. При оценке же противника он может достичь высокой степени объективности, если понимает образ его мышления, видя достаточно четко состояние его войск и возможный характер действий. В более сложном положении оказывается даже опытный политик, занимающийся множеством разнообразных проблем. Если же он понимает всю сложность вопроса и не воспринимает, подобно Гитлеру, только то, что вписывается в его субъективное представление, а оценивает собственные возможности и состояние противника трезво и объективно, то сможет сделать правильный вывод без всяких иллюзий.

Как и любое действие, политика исходит из определенных предпосылок и основ, а также поставленных задач. К числу предпосылок можно отнести конституции – у нас, например, это Основной закон, – международное право, конвенции, хартию ООН, установленные нормы и тому подобное. К ним можно причислить также вероисповедание, мировоззрение, идеологии.

Поскольку лица, действующие на политической арене, исходят из тех же предпосылок и основ, тех же норм и прав, они все находятся в одинаковом положении. Политика поэтому представляется «деидеологизированной». Такое положение было характерно, на мой взгляд, для восемнадцатого века и с некоторыми ограничениями – я имею в виду Великую французскую революцию и ее влияние – и для девятнадцатого столетия.

После советской Октябрьской революции 1917 года такое равновесие было нарушено, и политики были вынуждены ориентироваться в своих действиях не только на возможную пользу, но и на нормы и ценности представляемого ими народа, учитывая действия противника и исходя из принятых у него норм и ценностей, которые зачастую противоречат собственным. Поэтому наши политики были вынуждены, как говорится, бросать на весы такие понятия, как свобода и демократия, чтобы оправдать свои действия и обосновать требования или же противопоставить их аргументации противной стороны.

Таким образом, стало вполне очевидно, что ценности Запада и Востока в политических действиях стали разными, да и к тому же в значительной степени идеологизированными. Для всех нас было бы полезным признать факт убежденности коммунистической стороны в неизбежности борьбы с «империализмом». События и явления, происходящие в Федеративной Республике Германии – поведение молодых социалистов и все увеличивающаяся радикализация, – должны побудить нас относиться к роли идеологии в политической практике с большей реальностью и ответственностью, чем прежде.

Ценности и цели, на которые ориентированы Советский Союз и его сателлиты, а также все коммунистические партии, отражены в якобы научно обоснованном мировоззрении марксизма-ленинизма. Они проходят в учебных пособиях, конституциях, партийных программах и уставах, а также многочисленных документах, являясь руководством к действиям по сегодняшний день, что я неоднократно подчеркивал.

Если я и привожу выводы из накопленного опыта всех крупных западных разведывательных служб, чтобы подчеркнуть неизменность официальных коммунистических целей, то готов к возможным возражениям. Взять хотя бы тех, кто, несмотря на последние уроки, преподанные нам коммунистической стороной в вопросах о Германии и Берлине, берут под сомнение работу разведывательных служб и не устают повторять, что события последних лет якобы указывают на сокращение практической ценности марксизма-ленинизма. Эти изменения очевидны, и только определенные «пессимисты» не хотят этого видеть... Естественно, мне ясно, что нынешний марксизм-ленинизм столь же далеко отстоит от его «классиков» Маркса и Энгельса, как современное христианство от первобытного. Но это не меняет ничего в том плане, что современный коммунизм там, где он стоит у власти, продолжает придерживаться положения о руководящей роли партии и твердо указывает уклонистам их место. Партии, занимающей господствующее положение в обществе, такое учение вполне подходит. Неправительственные же компартии Франции и Италии пропагандируют, исходя из реально сложившейся обстановки, необходимость установления в своих странах «социалистического» общества, не изменяя своих программ. В притязаниях на исключительность этой мировоззренческой системы мало что изменилось, как и в «социалистических» основах экономики, хотя их неэффективность проявилась уже во многих случаях.