Война роз (СИ)

Элайджа делает несколько шагов к Клаусу, и мне уже кажется, что сейчас он протянет свои могучие руки ко мне и сделает одну из двух вещей, о которых только что оповестил.

— Ты же ведешь оборотня под венец! — голос Элайджи набатом отдается в самых дальних уголках поместья, заставляя меня невольно отступить на шаг назад, но рука Клауса крепко удерживает меня рядом с ним. — Ты даешь ей свой титул, нашу фамилию! Фамилию рода вампиров, кровь которых оборотни веками смывают со своих клинков! Я приехал сюда лишь с одним желанием! Желанием спросить тебя — в своем ли ты уме, брат?!

— Я уже достаточно прожил, чтобы принимать решения, Элайджа. — Клаус не уступая брату повышает тон. — В свое время ты заменил нам отца, не раз спасал наши головы, но диктовать нам правила, как мы должны поступить в той или иной ситуации — ты не можешь!

— Амбиции несутся впереди тебя, Никлаус! Такими темпами ты достаточно быстро погубишь все то, что мы создавали веками! Но я вернулся сюда, чтобы исправить твои ошибки! Завтра же я напишу королю извещение, с просьбой расторгнуть этот нелепый брак! Все будет достаточно просто — я уведомлю Генриха о том, что твоя молодая жена оказалась бесплодной, и не способной подарить графу наследника!

Глава 14 Откровение

От последних слов Элайджи у меня все холодеет внутри. Роза, которую до сих пор я держала в свободной руке, с глухим шорохом падает на пол, осыпая свои уже повядшие лепестки. Понимаю, что не могу больше выносить на себе скорбный взгляд Ребекки, не могу смотреть в смеющиеся глаза Коула. В этот момент я нахожу в себе силы вырвать свою ладонь из руки Клауса. Резко развернувшись, я бегом поднимаюсь по лестнице наверх.

— Кэролайн, подожди! — Клаус настигает меня в коридоре, ведущем к нашей комнате.

Я, не оборачиваясь, продолжаю спешить вперед, быстро смахивая подступившие слезы. Клаус хватает меня за руку, но я резко вырываю свою ладонь, снова продолжая свое бегство.

— Да остановись же ты! — Клаус рывком хватает меня за талию, приподнимая над полом. Еще через мгновенье, таким образом он заносит меня в нашу комнату, захлопывая за собой дверь. Пресекая все попытки моего бегства, Клаус прижимает меня к стене, нависая передо мной каменным изваянием.

— Он не сделает этого… — тихо говорит он, заглядывая в мои влажные от непрошеных слез глаза. — Я знаю своего брата — это лишь эмоции по случаю того, что его не уведомили. Поорет пару дней и все наладится…

— А мне все равно! — с вызовом в голосе твердо произношу я, глядя прямо в глаза мужу. — Об одном хочу попросить вас, граф, дайте разрешение на равноправный развод! Я не хочу быть поруганным товаром в дворцовых стенах! Подумайте, милорд, какого будет мое унижение, если вашей семье все же удастся уверовать короля в моем бесплодии! Я с радостью приму бракоразводный процесс, но не эту выдумку вашего старшего брата!

— Я никогда не дам согласия на развод! — взгляд Клауса стекленеет, в то время как его рука сжимается в кулак и молниеносно врезается в стену рядом со мной, отчего мое сердце гулко ухает вниз. — Ты слышишь меня?! Я никогда не пойду на это!

Клаус отрывается от меня, отходя на середину комнаты, неловко приглаживая волнистые волосы. С первого взгляда было видно, что граф в бешенстве — сначала его вывел из себя собственный брат, а теперь и жена ведет туда же.

— Но почему нет? — не желая отступать, продолжаю я. — Этот брак и правда стал ошибкой… Прошу вас, милорд, дайте мне право на развод и я навсегда исчезну из вашей жизни… Из жизни вашей семьи.

Клаус рывком бросается ко мне, отчего я невольно прижимаюсь к стене еще крепче. Кажется, что сейчас он вырвет мне язык за подобную вольность слов.

— Никогда! — рычит он мне в лицо, пронзая звериным взглядом. — Никогда ты не получишь моего согласия на развод! Никогда не смей даже думать об этом!

Клаус по животному хищно покидает комнату, многозначительно хлопнув дверью, отчего рамы в окнах гулко затрещали, грозясь выпасть из своих креплений.

В этот момент я понимаю, что осталась абсолютно без сил. Пусть будет, что будет. Пусть меня обвинят в не способности приносить потомство, пусть сожгут на костре, как падшую ведьму, пусть этот дикий пес — Элайджа Майклсон отрежет мне голову или вырвет сердце. Мне все равно. Я устала. Устала бороться, устала терпеть необоснованные выпады семьи Майклсон, устала плакать по ночам по всем тем, кто нуждался и до сих пор нуждается в моей помощи, устала просить прощение у невинно-убиенного отца, пытаясь хотя бы так загладить свою вину…

Опускаясь на кровать, я тут же содрогаюсь от невольного приступа рыданий. Кажется, что слез уже не осталось, но я не могу остановиться, сжимая подушку руками, разрывая ткань наволочки, словно то была, моя собственная жизнь.

— Можно? — в дверях призраком возникает Ребекка, которую я готова сейчас видеть меньше всего.

— Нет! — выкрикиваю я, продолжая сотрясаться от неудержимых рыданий.