Война с демонами. Мертвые демоны

– Не выходи за черту, – предупредил Релан и указал черенком трубки на полосу меток. – Даже храбрейшие воины не делают этого без нужды.

Лесной демон зашипел на них. Терн узнал его – недрила каждую ночь восставал у старого златодрева, на которое любил забираться он сам. Глаза демона не отрывались от Релана, но отец хладнокровно выдерживал его взгляд. Демон прыгнул и ударил огромными сучковатыми руками в меточную сеть. В воздухе соткалась серебристая паутина магии. Терн с криком бросился в дом.

Отец поймал его за руку и больно дернул, остановив:

– Бег привлекает их внимание.

Он развернул Терна, и тот убедился – взгляд демона обращен к нему. Подземник глухо зарычал, из угла его пасти потянулась тонкая струйка слюны, похожая на желтоватый древесный сок.

Релан присел на корточки, взял Терна за плечи и заглянул в глаза:

– Ты должен уважать алагай, сын мой, но никогда не поддаваться страху перед ними.

Отец мягко подтолкнул мальчика к меткам. Демон продолжал ошиваться невдалеке, до него не было и десяти футов. Он разинул пасть и заверещал, обнажив ряды янтарных зубов и шершавый бурый язык.

У Терна затряслась нога, и он упер ее в пол, стараясь унять. Мочевой пузырь приготовился лопнуть. Терн закусил губу. Братья и сестры сживут его издевками со свету, если вернется в мокрых штанах.

– Дыши, сын мой, – сказал Релан. – Прими свой страх и доверься меткам. Изучи их повадки, и инэвера, ты не умрешь на когтях алагай.

Терн понимал, что должен верить отцу, который выходил в открытую ночь с одним копьем и щитом, но желудок и мочевой пузырь не успокоить словами. Он скрестил ноги, чтобы не обмочиться, и понадеялся, что отец не заметит. Взглянул на горизонт, но тот оставался оранжевым без намека на желтизну.

Он уже видел, как братья с хохотом катаются по полу, а сестры скандируют: «Зассыха! Зассыха! Полили Терновый Куст!»

– Смотри на меня, я научу тебя хитрости наживок, – велел Релан и разрешил мальчику на шаг отступить.

Сам же на цыпочках направился к меткам, глядя лесному демону в глаза и рыча в ответ.

Релан подался влево, и демон повторил его движение. Отец выпрямился и подался вправо; демон сделал то же самое. Релан медленно раскачивался, и подземник, как отражение в воде, последовал за ним: шаг влево, потом в исходное положение и вправо. Затем Релан сделал по два шага в обе стороны. Потом три. Демон исправно обезьянничал.

Сделав четыре больших шага влево, отец остановился и снова подался телом вправо. Демон машинально пошел и не остановился, хотя Релан двинулся в противоположном направлении. Он достиг дальнего края крыльца, когда демон опомнился, издал крик и бросился за ним. Снова вспыхнули метки, и подземника отшвырнуло.

Релан повернулся к Терну, опустился на колени и встретился с мальчиком взглядом.

– Алагай больше тебя, сын мой. И сильнее. Но, – тюкнул он пальцем по лбу Терна, – не умнее. Мозги у прислужников Най с горошину, они туго соображают, и их нетрудно сбить с толку. Если наткнешься на демона – прими свой страх и раскачивайся, как я показал. Когда алагай пойдет не туда, иди – не беги! – к ближайшему убежищу. Даже самый смышленый демон пройдет не меньше шести шагов, прежде чем осознает подвох.

– И вот тогда надо бежать, – догадался Терн.

Релан улыбнулся, покачал головой:

– Тогда надо идти, сколько понадобится на три медленных вздоха. Раньше демон не перестроится. – Он шлепнул Терна по бедру, и тот, скривившись, схватился за мошонку, пытаясь удержать мочу. – А уже после этого – беги. Мчись опрометью, как на пожар.

Гримасничая, Терн кивнул.

– Три вздоха, – повторил Релан. – Давай, дыши.

Он втянул воздух, приглашая Терна последовать его примеру. Тот наполнил легкие и выдохнул вслед за отцом. Релан вдохнул опять, Терн повторил.

Он понимал, что должен успокоиться, но от глубокого дыхания стало совсем невтерпеж. Терн был уверен: отец все замечает, но Релан и ухом не повел.

– Знаешь, почему мы с мамой назвали тебя Терном?

Терн помотал головой, лицо пылало от напряжения.

– В Красии жил мальчик до того хилый и слабый, что от него отказались родители, – поведал Релан. – Он не поспевал за скотом, который они гнали для пропитания, и отец, уже имевший много сыновей, прогнал его.

По щекам Терна потекли слезы. Неужели и его выгонят, если обмочится от страха?

– За стадом шла стая ночных волков, они боялись копий этого семейства, но мальчик был одинок, беззащитен, и хищники стали преследовать его, как только учуяли, – продолжил Релан. – Однако мальчик завел их в терновник, и один волк застрял в колючках. Мальчик дождался, когда он засядет прочно, и размозжил ему голову камнем. А потом набросил на плечи шкуру и вернулся к отцу, и тот, упав на колени, взмолился перед Эверамом о прощении за то, что усомнился в сыне.

Релан снова стиснул плечи Терна:

– Носи это имя с гордостью, а братья и сестры пусть дразнятся. Терновый куст выживает в местах, где не привьется никакое другое растение, и даже алагай уважают его шипы.