Война с Финляндией 1939г. и Ленинградская блокада

История о неизбежности в первые же дни войны массированной бомбежке Ленинграда, переписываемая десятилетиями из статьи в статью, из издания в издание, имеет свою первооснову в мемуарной литературе, особенно в книге тогдашнего командующего ВВС Ленинградского военного округа будущего маршала авиации Новикова А.А. Его воспоминания – это канва, на которую последующие поколения военных историков наслаивали свои изыскания с помощью каких-то документов и свидетельств очевидцев. Из сонма этих исследователей выделяются двое – доктора наук и профессора, отец и сын Барышниковы Н.И. и В.Н. К их выводам по нашей теме мы еще вернемся.

Сам же Новиков, тем не менее, в мемуарах не приводит ни единого сколь либо значимого факта реальной воздушной угрозы Ленинграду со стороны люфтваффе в первые дни войны. Рассуждения маршала ограничиваются предположениями: а вдруг? вдруг как налетят?! А поэтому надо бы упредить и разбомбить врага первым на его же аэродромах. Но кроме одного общеизвестного факта уничтожения советскими ПВО под Ленинградом одного единственного самолета-бомбардировщика Ю-88 (с пленением экипажа и обнаружением у него карт города и даже Кировского завода) более весомых свидетельств не приводится. Новиков упоминает минирование еще в первую предвоенную ночь немецкими самолетами Финского залива, но тогда никто на советской стороне об этом знать не мог.

В книге Новикова приводятся факты воздушных боев над Финским заливом советских истребителей с немецкими Ме-110 и Ме-109 в первые день-два войны. Но, во-первых – это истребители, а не бомбардировщики, летящие на Ленинград, а во-вторых, истребителей люфтваффе ни в июне, ни в июле здесь не могло быть в принципе (об этом позже). Новиков приводит такие обороты: «Советские летчики не допустили в июне бомбежки Ленинграда» (кем? – авт.); «Для ударов по вражеским аэродромам в Финляндии было выделено 540 самолетов» (как могут быть аэродромы вражескими в нейтральной стране?); «атаковали 18 наиболее важных аэродромов противника»; «В итоге первого дня враг потерял 41 боевую машину» (а что за враг – немцы, или все еще нейтральные финны? – авт.) и т.д. Вот еще цитаты: «В воздушных боях и на земле враг потерял 130 самолетов и был вынужден оттянуть свою авиацию на дальние тыловые базы» (это получается – в Ботнический залив? – авт.) [24]. 130 самолетов – это половина всего авиапарка боевых самолетов финских ВВС – лихо поработали! По контексту получается, что автор имел в виду бесчисленные немецкие самолеты, скопившиеся на финских аэродромах, добрую часть которых лихими налетами удалось уничтожить.

Вот такие ляпы «литературных негров», которые, не задумываясь, оформляли в буквы словесные воспоминания маршала, легли в основу всех последующих сочинений, монографий, диссертаций и исследований по факту превентивных (а именно таковыми они и оказались) бомбардировок Финляндии 25 июня 1941 года. Поколения ученых и студентов со студентками ссылаются на основополагающую работу маршала-очевидца, а именно фактов там почти нет!

У Барышникова В.Н. [25] приводится расширенный список угроз со стоны люфтваффе, позволивших, про его мнению, принять советскому командованию это нелегкое решение. Хотя по Новикову следует, что именно лично он начал задумываться об этой операции сразу, еще 22 июня. На следующий день он запросил разрешения на эту воздушную операцию у наркома обороны Тимошенко, тот, «проконсультировавшись» в еще более высоких инстанциях – так Новиков осторожно, но и почтительно, называет Сталина – получил одобрение и далее всего за сутки операция под его руководством (Новикова) была разработана и утверждена. Но, скорее всего, это были еще довоенные планы: трудно представить согласованные действия авиации Северного флота, армейской авиации Ленинградского фронта и авиации Балтийского флота по всем позициям, с целеуказаниями, картами, системами оповещения и связи в столь нереальные сроки. Вот так на рассвете 25 июня «взревели сотни моторов». По Новикову ответственность за это решение несет Сталин. Смотрим дальше.