Война с готами. О постройках

Так побуждали готов начальники. Затем, без малейшего промедления, они двинулись на врагов и вступили в бой. Этот морской бой был очень ожесточенным и подобен сухопутному. Выстроив корабли в одну линию к носу с неприятельскими, они посылали друг в друга стрелы и копья; те же из них, которые стремились к славе доблести, оказавшись близко один от другого, когда корабли касались друг друга, бок о бок палубами, вступали в рукопашный бой, сражаясь мечами и копьями, как в пешем бою на суше. Таково было начало этого боя. Но затем варвары, вследствие неумения вести морской бой, продолжали это сражение в полном беспорядке. Одни из них стояли на таком далеком [95] расстоянии одни от других, что давали врагам возможность нападать на них поодиночке, другие же, сбившись в густую кучу, в такой тесноте кораблей мешали друг другу. Можно было бы подумать, что на корабли накинута какая-то сетка из снастей. Варвары не могли ни стрел пускать в своих врагов, находящихся на известном расстоянии, – а если и пускали, то с опозданием и с большим трудом, ни действовать мечами и копьями, когда они были близко. Среди них был ужасный крик и толкотня, они все время сталкивались друг с другом и вновь шестами отталкивались один от другого в полном беспорядке. Они то стягивали фронт, поставив крайне плотно корабли, то расходились на далекое расстояние друг от друга, и в том и в другом случае с вредом для себя. Каждый из них обращался со словами побуждения к близстоящим, с криком и воплями, не с тем, чтобы побудить их идти на врагов, но для того, чтобы заставить их самих держать правильные дистанции друг от друга. Сами себе создав затруднения вследствие такого бестолкового образа действий, они были главнейшей причиной той победы, которую враги одержали над ними. Наоборот, римляне храбро вели бой и искусно руководили морским сражением. Они расположили корабли носами против врагов; они не отходили далеко друг от друга и, конечно, не сходились ближе, чем это было нужно; у них были неизменные, правильно размеренные дистанции между кораблями. Если они видели, что неприятельский корабль отделяется от других, они нападали на него и топили без труда; если они видели, что некоторые из врагов где-либо столпились, то они посылали туда тучи стрел; нападая на находящихся в таком беспорядке и в смущении от собственного столь им вредящего беспорядка, они избивали их в рукопашном бою. У варваров опустились руки благодаря такому несчастному повороту судьбы и совершаемым ими одна за другой ошибкам в сражении; они не знали, как им вести сражение; они не могли ни продолжать морской бой, ни тем более сражаться, стоя на палубах, как в [96] пешей битве на суше; бросив сражение, они стояли в бездействии перед лицом опасности, предоставив все на произвол судьбы. Поэтому готы обратились в позорное бегство в полном беспорядке и уже не вспоминали ни о доблести, ни о приличном отступлении, ни о чем-либо другом, что могло бы принести им спасение, но по большей части поодиночке в полной беспомощности попали в середину врагов. Немногие из них бежали на одиннадцати кораблях и, скрывшись от преследования, спаслись, все же остальные остались в руках врагов. Многих из них римляне тут же убили, многих других уничтожили, потопив вместе с кораблями. Из начальников готов Гундульф бежал, ускользнув с одиннадцатью кораблями, другого римляне взяли живым в плен. Затем воины готов, высадившись на берег с этих кораблей, тотчас их сожгли, чтобы они не попали в руки врагов, а сами пешком отправились в лагерь к войску, которое осаждало Анкону. Передав там все, что произошло, они прямым путем вместе с остальными отступили, оставив лагерь врагам, и сломя голову с великим шумом и смятением бежали в город Ауксим, находившийся поблизости. Немного спустя римляне пришли в Анкону и нашли лагерь врагов пустым. Доставив гарнизону продовольствие, они отплыли оттуда. Валериан вернулся в Равенну, а Иоанн возвратился в Салоны. Эта битва сильно подорвала и самомнение и силу Тотилы и готов.