Война с кентаврами

Вот тогда лидеры и встают перед дилеммой: пролить кровь своих соплеменников и во вспыхнувшей войне потерять половину всей цивилизации или уступить, смалодушничать, и тогда погибнет вся цивилизация. Те лидеры, которые отступили, – пали вместе с оппонентами и с теми, кто в них верил. Следов таких страшных катастроф по всем мирам предостаточно.

Ну а кто не смалодушничал и железной рукой навел порядок, естественно, не у всех оставил хорошие о себе воспоминания.

Второй вариант и случился с Крафой во время расцвета развития цивилизации Торговцев. К тому времени, до начала внутренней войны, эта общность людей, умеющих путешествовать между мирами, достигла огромной численности, объединила множество миров и, придерживаясь политики жесткого невмешательства в чужие дела, все-таки способствовала развитию множества разумных существ. Прыжки из мира в мир стали настолько частыми и вездесущими, что если бы их обозначить в межмирском пространстве линиями, то оно было бы буквально исполосовано вдоль и поперек. Казалось бы, никто и ничто не может угрожать Торговцам, и будущее для них самое радужное.

Вот тут и подкралась напасть с такой стороны, откуда ее совсем не ждали. Группа ученых отыскала доказательства приближающейся катастрофы. Причем тогда ее возглавляли совсем другие разумные существа, а Крафа, хоть и был к тому времени Трибуном Решающим, туда не входил. Катастрофа могла грянуть по причине тех самых прыжков, которые, оказывается, оставляли стойкий след в пространстве. А накопление этих следов могло спровоцировать развоплощение не только посещаемых миров, но и тех, которые находились между ними. То есть могла начаться некая термоядерная реакция, которая уничтожит всех и вся.

Ученые не стали молчать и выступили с обращением ко всем Торговцам. В нем призывалось в тысячи раз сократить количество прыжков, а те, что проводятся, строго фиксировать и осуществлять лишь вдоль определенных линий силовых полей межмирского пространства. Ни в коем случае не поперек этих полей и даже не наискосок. Иначе уже в ближайшие годы – всеобщая гибель.

Независимо от этих исследований Крафа отыскал иные научные факты, которые при их изучении и верном сопоставлении предупреждали о том же: о возможной всемирной катастрофе. Он тоже молчать не стал, заявив коллегам об опасности даже чуточку раньше, чем упомянутая группа ученых.

Тут же были созданы другие группы исследователей, так сказать, независимые, общее руководство которыми поручили Трибуну Решающему. Одновременно обеспокоенные сторонники Гегемона продолжали вести разъяснительную работу среди основной массы Торговцев. Уповали на сознательность, понимание опасности и призывали приготовиться к резкому снижению количества перемещений.

Большинство научных групп подтвердили выводы своих коллег, ну и сам Крафа стал самым ярым приверженцем намечаемых запретов. С его подачи были приняты новые правила, и никто даже не думал тогда, что дальнейшие разборки окажутся настолько ужасными и кровопролитными.

Ортодоксы, кричащие о попрании свобод, ударили первыми и совершенно неожиданно. Еще и цинично подшучивая при этом: «Вырежем недовольных реформаторов – нам самим просторнее станет в межмирском пространстве!» И кровь полилась рекой.

Война получилась настолько жестокой, что в ее огне пало более двух третей всех разумных, которые умели перемещаться между мирами. И хуже всего, что ортодоксы одержали победу. Им только и оставалось, что подавить последние очаги сопротивления да поймать жалкие остатки реформаторов в свои ловушки.

Вот тут Крафа и разъярился. Применив все свои силы и умения, он всего лишь за несколько месяцев не просто переиграл результаты кровавой войны, а подчинил своей воле всех оставшихся в живых Торговцев. А так как многие из них воевали скорей по глупости, чем по внутреннему убеждению, то казнить никого не стал, а попросту изолировал в одном из миров, из которого невозможно было выскочить, не имея сложного, придуманного им телепорта.

И все эти полторы тысячи лет пришлось Гегемону воспитывать и перевоспитывать оставшихся в живых коллег и их потомков. Дело это оказалось настолько тяжкое и неблагодарное, что возиться с ярыми фанатиками даже у терпеливого ученого не хватило сил. Он попросту создал на краешке того самого «невыездного мира» поселок для ссыльных и поставил надсмотрщиками там самых обозленных, пострадавших от войны коллег. А начальником сделал своего давнего сторонника, у которого ортодоксы уничтожили всю семью. Причем детей и внуков зверски замучили у него на глазах. Понятное дело, что этот человек, которого сам Гегемон с тех пор называл Двойником, наводил в поселке порядки и держал дисциплину среди ссыльных более чем в ежовых рукавицах. А венцом наказания стало то, что он попросил Крафу сменить ему внешность и теперь ничем внешне не отличался от Трибуна Решающего.