Война с кентаврами

И уложив пострадавшее чадо на холку матери, пошла рядом, попросту придерживая малыша, чтоб не упал. Так стало легче.

Когда приблизились к опушке величественного бора, начались первые, не совсем понятные встречи. Вначале две бабки, идущие навстречу по тропе, вдруг с визгом метнулись в сторону и скрылись в густом кустарнике. Еще и кошелки свои бросили, с грибами и ягодами. Анастасия хотела остановиться и позвать женщин, но собака даже не приостановилась на том месте.

Затем так же странно поступили три подростка. Они двигались справа, перпендикулярно тропе, но, завидев идущих, бросились прочь, словно их кипятком ошпарили. При этом отроки кричали, словно в панике:

– Шойт! Шойт!

Опечаленная Анастасия восприняла крики в свой адрес. Потому что выгоревшие волосы и покрытая ожогами голова и в самом деле могли любому встречному-поперечному напомнить черта. Правда, поляки, на территории которых вроде этот лес находился, несколько иначе называли представителя ада, но мало ли как в данной местности на свой манер называют ведьм? У каждого ляха свой прононс и свои тараканы в голове. Но опять-таки и одежда испуганных теток, и одеяния подростков просто бросались в глаза. Уж на что Анастасия себя считала знатоком народной одежды, но таких несуразных и с гротескными расцветками накидок и балахонов никогда прежде не встречала.

Так что уже тогда в душе стала разрастаться тревога. Вроде не Польша. А что тогда? Голландия? Или Ирландия? Там любят подобные нагромождения красок, и есть поселки со швеями, богатыми на фантазию.

Когда вышли из леса и в понижающейся долине открылись широко раскинувшиеся поселения и замки со странными формами, сердечко екнуло с самыми плохими предчувствиями: «Это – не Земля!» Да и отсутствие линий электропередач о чем-то говорило…

Но сколько ни стой, ничего выяснить не получится. Следовало идти к ближайшему поселку, до которого было километра два через пастбище. Пока людей не было видно, как и коров или иной домашней скотины. Только вдали, у самой околицы поселка, мелькали фигурки тех самых бегущих подростков, которые шарахнулись в сторону от тропы.

Но собака идти дальше отказалась. Пока женщина во все глаза пялилась на долину, животное легло на землю, помогло щенку скатиться вниз и облизывало свое чадо так интенсивно, с поскуливанием и жалобным воем, словно то умирало. А когда Анастасия обратила внимание на странную сценку, собака встала, развернулась мордой к лесу и сделала первый шаг.

– Стоять! – вышла Анастасия из оцепенения. – Ты куда это собралась? Пошли в поселок.

Но та лишь грустно посмотрела ей в лицо, потом коротко, чуть ли не со слезами взглянула на поскуливающее потомство и теперь уже бесповоротно двинулась в лес. Ни на какие крики псина больше не реагировала. Чем разозлила и так несчастную помощницу до крайности:

– Во дает! Это же надо, дитя свое бросить! Причем такое дитя, что я его попросту не дотащу! Он ведь размером с кабанчика! И что же это такое здесь творится? – Но, чуть успокоившись, решила: – Видимо, прежние хозяева сильно обидели собачонку, раз она не хочет к ним возвращаться. Но ей-то можно где угодно жить, а мне вот вне поселка не выжить… И что делать?

Повздыхала, поохала, да и взвалила щенка себе на плечи, как мохнатый воротник.

Где-то за серединой луга решила сделать привал и чуток расслабить занывшую от тяжести спину да шею распрямить. Но бесцельно сидеть в густой траве не смогла, а стала собирать вполне земные ромашки с васильками. Потом пришла мысль сделать венок, да хоть так прикрыть немного обожженную голову. Иначе опять первые встречные не то шойтом, не то чертом обзовут.

Веночек получился на славу, и даже милый щенок уже посматривал на свою спасительницу совсем иным, вроде удивленным взглядом.

– А как тебя хоть кличут, малыш?

Тот, словно пожимая плечами, недоуменно махнул хвостом.

– А давай я тебя за мощь Геркулесом назову? Временно, пока твои хозяева не отыщутся, а?

Может, случайно, а может, просто устал, но зверь кивнул, утверждая для себя славное имя, а когда во второй раз оказался на закорках у своей спасительницы, заснул уже на первой сотне метров.

И все равно венок не помог во время первых встреч с обитателями поселка. Вначале из каждого подворья путницу облаивали с яростной злобой собаки, а потом еще и все находившиеся там люди исчезали, словно по мановению волшебной палочки. Да и на улицах не оказалось ни подростков, ни старушек. От греха подальше прятались в избы. Ну и пару раз из-за приоткрытых ставен донеслись уже знакомые восклицания:

– Шойт! Это – шойт!

Да в одном из дворов впереди прокричала какая-то женщина:

– Дети! Немедленно в дом! Не то сама сейчас вас зашибу!

Стало легче и тревожнее одновременно. Легче, потому что говорили на понятном, родном русском языке. Так вначале показалось. А тревожней – из-за такого странного отношения. Подобным образом относятся только к зачумленным или прокаженным. Или уж совсем к явным ведьмам, у которых на лбу рога растут и вместо ступней копыта.