Война с мусульманами

А всего три дня назад самые реальные претенденты на трон принцы Селим и Хасан, охотясь на газелей, перевернулись в открытом джипе. Один из них скончался на месте, второй лишь вчера, в госпитале. Каким-то образом больному королю сообщили о смерти братьев, после чего он впал в кому и уже не приходил в себя. Этим утром он умер, и по законам шариата был похоронен в тот же день, до заката солнца, под безымянной плитой на местном кладбище. Два часа назад собрался так называемый Совет принцев, совещательный орган из самых близких и влиятельных родственников покойного короля. Несмотря на то, что звание принца в Аравии носило не менее трех тысяч человек, только эти пятьдесят мужчин в белоснежных головных платках — куфиях имели истинную, реальную власть. Здесь были два брата покойного короля Фейсала, сыновья предыдущего короля, Азиза, и наконец сыновья самого Фейсала.

Эти три группировки родственников враждовали между собой внутри клана. Они ненавидели друг друга, зная, что их представители претендуют на такой желанный, но, увы, единственный престол. Все они занимали ключевые посты в стране: первый заместитель премьер-министра, министр нефти, министр обороны и начальник национальной гвардии, губернаторы провинций. Назначение любого из них королем могло нарушить хрупкое равновесие между кланами. Поэтому после длительных переговоров заранее был определен самый приемлемый для всех вариант. И вот теперь, после трехчасового совещания, принцы подтвердили компромиссное решение: избрать королем старшего из оставшихся в живых сыновей покойного короля Фейсала, Мухаммеда.

— Ваше величество, ваш отец и наш король оставил нас, уйдя к предкам. Теперь вы наш король, — прошептал заученную фразу первый визирь королевства.

Мухаммед даже не обернулся к своим подданным, но голос его прозвучал твердо и решительно:

— Восславим же аллаха милостивого и милосердного!

Толпа царедворцев послушно склонилась в молитве.

Спустя неделю после этих событий посол Соединенных Штатов Америки в Саудовской Аравии Джон Мерфи отдыхал у себя в апартаментах, наслаждаясь искусственной прохладой кондиционера. Первичная горячка в связи со сменой власти прошла, все нужные отчеты на запросы госсекретаря и самого президента были отосланы, и поэтому звонок мобильного телефона сейчас прозвучал очень некстати.

— Мерфи у телефона, — недовольно буркнул посол.

— Это я. Нам надо встретиться.

Абонент не назвал себя, но Мерфи хорошо знал этот голос. За три года работы в королевстве он сотни раз встречался с Али аль-Сабахом, без сомнения самым мудрым из всего многочисленного клана Саудитов.

— Это срочно?

— Да.

— И где?

— Приходи в кофейню Мустафы, часов в восемь. Тебя проведут.

— Хорошо, я буду там.

В восемь часов вечера снедаемый любопытством Мерфи переступил порог кофейни Мустафы, обширного заведения в восточном стиле, с куполами и многочисленными залами, весьма популярного среди местных аристократов. Своего шофера и по совместительству телохранителя посол оставил в машине. Саудовская Аравия недаром считалась самым безопасным местом на планете. Веками воспитываемое по законам шариата, местное население даже не помышляло о таких земных грехах, как воровство или пьянство.

Воздух заведения был густо пропитан ароматами кофе, высших сортов табака, восточных пряностей и благоуханий. Из невидимых динамиков мягко звучала мелодичная восточная музыка, белые одежды арабов резко контрастировали с европейскими нарядами европейцев, японцев и индусов. Это было не только место отдыха, но и клуб, место встречи для деловых разговоров. Порой в неторопливых беседах за кофе и кальяном обсуждались сделки на сотни миллионов долларов.

Европейцы часто посещали это заведение и появление посла США не вызвало видимого удивления у завсегдатаев кофейни. Мерфи, не торопясь, переходил из одного зала в другой, минуя узорчатые арки, вежливо раскланиваясь со знакомыми, но не спрашивая, где ему найти Али аль-Сабаха. Подобное любопытство, да и сама торопливость, спешка были не в правилах Востока. Вскоре к нему подошел официант в белых, широких шароварах и черной жилетке и, поклонившись, жестом предложил последовать за ним.

Али расположился в небольшой комнате за тяжелым бордовым занавесом с узорчатой росписью золотой нитью. На инкрустированным столике перед первым визирем стояло блюдо с фруктами, ваза с восточными сладостями, в углу дышал жаром мангал с противнем, засыпанный раскаленным песком, на котором стояла серебряная турка дымящегося кофе. Вежливо поздоровавшись, Мерфи уселся на низкую лежанку, по-восточному подогнув под себя ноги. Это не составило большого труда: в свое время он долго увлекался йогой, да и сейчас еще, в свои шестьдесят два года, сохранял гибкость и силу молодого человека.