Война с саламандрами

Так прошло два года. Наконец в Париже обнаружили Люси Перинк вместе с ее писарем. Обоих арестовали и увезли в Брюссель. После долгих допросов они сознались, что сало для «Бюстин-Идеала» они похитили со складов Ж. Вербана в Медоне, и показали под присягой, что ничего к нему не подмешивали, кроме лимонного сока и духов. Тогда сделали обыск на складе Анонимного акционерного о-ва армейских поставок – бывшем складе фирмы «Ж. Вербан и К°». От сала не осталось и следа, ибо за четыре прошедших года все 1800 бочек были поставлены армии и съедены солдатами. Поиски по гарнизонам тоже не дали результатов: драгоценное сало исчезло. В торговых книгах покойного Ж. Вербана отыскали запись о закупке 1800 бочек американского сала через агента в Сент-Луисе. Однако всякий след этого агента давно простыл. Равным образом невозможно было установить, где это сало производилось; вероятно, фирма давно обанкротилась, а владельцы и рабочие разбрелись по свету.

Подвергли химическому анализу американскую капусту, американскую чечевицу и прочее находящееся на складах Анонимного о-ва в Медоне, но никакого нового элемента в них не обнаружили.

Разумеется, после этого на рынке еще несколько раз появлялось сало с заманчивым эпитетом «американское»; но специальные исследования показали, что всякий раз то было чистое, порою даже свежее свиное сало, то есть всего-навсего ничего не стоящая подделка, мошенничество, американское жульничество.

В замке

– Ре, Мери, ре, – машинально повторяет Ольга.

Девочка нехотя разыгрывает на рояле легонький этюд, который они долбят уже две недели, но дело идет все хуже и хуже. Ольгу даже во сне преследует этот несносный детский мотивчик.

– Ре, Мери, слушайте же! До, ре, соль, ре, – терпеливо напевает Ольга слабым голоском и наигрывает на рояле. – Будьте повнимательней: до, ре, соль, ре… Нет, Мери, ре, ре! Почему вы все время берете ми?

Мери не знает, почему она фальшивит, она помнит только одно: надо играть. В глазах у нее ненависть, она бьет ногой по стулу и вот-вот убежит к «папа́». Пока что девочка упорно берет «ми» вместо «ре». Ольга, перестав следить за игрой, устало глядит в окно. В парке светит солнце, громадные деревья раскачиваются под горячим ветром; однако и в парке нет свободы, как нет ее в ржаном поле за парком. Ах, когда же конец уроку? И опять «ми», «ми», «ми»!

– Ре, Мери, ре! – в отчаянии повторяет Ольга и вдруг взрывается: – Вы никогда не научитесь играть!

Девочка выпрямляется и окидывает гувернантку высокомерным взглядом:

– Почему вы не скажете этого при папа́, мадемуазель?

Ольга закусывает губу.

– Играйте же! – восклицает она с ненужной резкостью, ловит враждебный взгляд девочки и начинает нервно считать вслух:

– Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. До, ре, соль, ре… Плохо! Раз, два, три, четыре…

Дверь гостиной чуть приоткрылась. Это, конечно, старый граф – стоит и подслушивает. Ольга понижает голос.

– Раз, два, три, четыре. До, ре, соль, ре. Вот теперь правильно… – (Положим, неправильно, но ведь под дверью стоит старый граф!) Раз, два, три, четыре. Теперь хорошо. Ведь не так уж это трудно, не правда ли? Раз, два…

Дверь распахнулась, хромой граф вошел, постукивая тростью.

– Кхм, Mary, wie gehts? Hast du schön gespielt![51]А, мадемуазель?

– О да, ваше сиятельство, – поспешно подтвердила Ольга, вставая из-за рояля.

– Mary, du hast Talent![52]– воскликнул хромой старик и вдруг – это было почти отталкивающее зрелище – тяжело опустился на колени, так что заскрипел пол, и с каким-то умиленным завыванием принялся осыпать поцелуями свое чадо.

– Mary, du hast Talent, – бормотал он, громко чмокая девочку в шею. – Du bist so gescheit, Mary, so gescheit! Sag’mal was soll dir dein Papa schenken?[53]

– Danke, nichts[54], – ответила Мери, слегка ежась под отцовскими поцелуями. – Ich möchte nur…[55]

– Was, was möchtest du?[56]– восторженно залепетал граф.

– Ich möchte nur nit so viel Stunden haben[57], – проронила Мери.

– Ха-ха-ха, ну, natürlich![58]– рассмеялся растроганный отец. – Nein, wie gescheit bist du![59]He правда ли, мадемуазель?

– Да, – тихо сказала Ольга.

– Wie gescheit![60]– повторил старик и хотел встать.

Ольга поспешила помочь ему.

– Не надо! – резко крикнул граф и, стоя на четвереньках, попытался подняться сам.

Ольга отвернулась. В этот момент пять пальцев конвульсивно стиснули ее руку; уцепившись за Ольгу и опираясь на нее всем телом, старый граф поднялся. Ольга чуть не упала под тяжестью этого громоздкого, страшного, параличного тела. Это было свыше ее сил. Мери засмеялась.

Граф выпрямился, нацепил пенсне и посмотрел на Ольгу с таким видом, словно видел ее впервые.

– Мисс Ольга?

– Please?[61]– отозвалась девушка.

– Miss Olga, you speak too much during the lessons: you confound the child with your eternal admonishing. You will make me the pleasure to be a little kinder[62].

– Yes, sir[63], – прошептала Ольга, зардевшись до корней волос.

Мери поняла, что папа́ отчитывает гувернантку, и сделала безразличное лицо, будто разговор шел не о ней.