Война с самим собой

Героиня рассказа осыпает своего отца упреками и, в частности, обвиняет его в том, что он симулирует туберкулез, чтобы оправдать свои встречи с сиделкой, которая в действительности является его любовницей. Фрейд указывает на болезненное состояние психики самой Доры, которая сетует не только на собственное нездоровье — кашель, афонию, но, выдвигая свои обвинения, преследует иную цель. Имитируя собственную болезнь, она подсознательно хочет разлучить отца с любовницей, так как не может найти иных средств для достижения этой цели. Фрейд пишет: «Я вполне уверен в том, что она бы сразу же выздоровела, если бы ее отец пожертвовал отношениями с любовницей ради здоровья дочери, объявив о разрыве с фрау К. При этом я втайне надеялся на то, что он не решится на такой поступок, ибо если дочь поймет, каким могущественным оружием для манипуляции она обладает, то не упустит случая спекулировать на своем здоровье и впредь». (Как известно, такое часто случается в семьях невротиков, когда родственнику провоцируют своих близких на такие Действия.) Далее Фрейд утверждает, что эти «жестокие и очевидные перспективы» истерического расстройства часто проходят после сильного эмоционального потрясения; при этом следует различать сознательные и подсознательные мотивы. Можно говорить о том, что невроз подразумевает некую толику симуляции в том смысле, что больной сознательно преследует второстепенную [скрытую] цель, хотя в некоторых случаях доля симуляции ничтожна мала.

Тем не менее в феномене симуляции можно идентифицировать и другую составляющую, которая со всей очевидностью отличает этот вид членовредительства от других форм, а именно — неприкрытую агрессивность в достижении цели. Симулируя болезнь, пациент вступает в прямое противостояние с намерениями врачей и близких, не заинтересованных в обострении его [мнимого] заболевания. Иными словами, он попадает в ситуацию, когда вынужден бороться с усилиями людей, пытающихся облегчить его страдания. Таким образом, его агрессия, первоначально направленная против посторонних объектов/субъектов, выплескивается на невиновного и ничего не подозревающего врача. Столкнувшись с такой неожиданной и несправедливой реакцией пациента, врач испытывает искушение отплатить ему той же монетой.

Листая подшивки медицинских отчетов, нетрудно убедиться в справедливости вышесказанного. Более всего в них поражает неприкрытое раздражение, враждебность и праведное возмущение авторов по отношению к субъектам их исследований.

В своем фундаментальном труде Джоунс и Ллевеллин

А. Бэссет Джоунс и Дж. Ллевеллин. Симуляция. Блейкистон, 1917.

снова и снова возвращаются к вопросу о безнравственности симулянтов, их беспринципности и неразборчивости в средствах. На страницах книги, а также в многочисленных медицинских отчетах уделено немало внимания коварству и жульническим приемам, на которые пускаются симулянты, и предлагаются средства, с помощью которых симуляцию можно идентифицировать. Авторы единодушно признают аморальность намерений симулянтов и тем более тех средств обмана, к которым они прибегают. Осуждение базируется на том, что эти пациенты преследуют конкретную материальную выгоду.

С другой стороны, совершенно очевидно, что ученый должен сохранять беспристрастность и относиться к феномену симуляции так же объективно, как и к другим проявлением болезни. В первую очередь ученый-медик должен установить степень социальной опасности в каждом конкретном случае. Например, он должен изолировать больного оспой от общения с другими людьми. Что же касается моральной оценки, то она не является прямой функцией лечащего врача. Так, врачу не следует рассуждать о греховной подоплеке сифилиса. В этом смысле исследователь, начинающий сердиться на объект изучения, перестает быть настоящим ученым.

Каким же образом следует относиться к тем, кто пишет о симуляции, к полемике врачей, юристов и работодателей, ревностно обсуждающих эту тему?

Прежде всего следует признать ошибочной позицию, согласно которой поведение человека объясняют исключительно сознательными мотивами. Особенно это касается медиков, привыкших иметь дело с физиологическими нарушениями и не привыкших анализировать психологические факторы, формирующие поведение пациента. Мотивы последнего не могут быть поняты без учета подсознательных побуждений.