Война с самим собой

Так уж принято, что многие вещи люди не склонны обсуждать всерьез. Тем самым мы как бы уходим от необходимости ответа на некоторые вопросы. Самоубийство как раз и является одной из таких тем. Это табу получило такое широкое распространение, что кое-кто вообще избегает говорить на эту тему, респектабельные газеты ни за что не напишут об этом ни строчки, и даже ученые порой отказываются считать феномен самоубийства предметом исследования.

Неудивительно, что перед публикацией примерно полдюжины названий этой книги были отвергнуты, ибо в заголовках фигурировала все та же одиозная тема, способная оттолкнуть читателей, хотя конечные результаты моего анализа подавали надежду. Как уже говорилось, в конце исследования я пришел к выводу, что воля к жизни, как правило, намного сильнее желания смерти, и существуют способы преодоления деструктивной тенденции. И все же прежде всего мы должны посмотреть в глаза фактам — люди продолжают убивать себя, и страусиная политика не способствует решению проблемы.

В Соединенных Штатах каждые двадцать четыре минуты происходит очередное самоубийство. Нетрудно посчитать, что это случается шестьдесят раз в день и 22 000 раз в год. Приведенные цифры касаются только США, а тем временем в некоторых странах Европы такое происходит в два раза чаще. И уж во всяком случае, число самоубийств значительно превосходит количество убийств.

Исходя из вышесказанного, было бы естественным ожидать, что общество, ученые и медики проявят повышенный интерес к этой проблеме, а специализированные журналы будут изобиловать статьями по столь животрепещущему во просу. На самом деле этого не наблюдается. Да, написано немало романов, пьес, бытует множество легенд и преданий на эту тему, но все они оперируют понятиями из области фантазии. Как ни удивительно, научных публикаций очень мало. На мой взгляд, это еще одно доказательство того, что самоубийство составляет предмет табу — запрета, оберегающего собственное эмоциональное равновесие. Люди попросту не желают серьезно относиться к этой проблеме, предпочитая не замечать ее вовсе.

Положа руку на сердце, могу признаться, что и сам я заинтересовался вопросом самоубийства лишь тогда, когда столкнулся с проявлениями табу на эту тему у родственников некоторых из моих пациентов. Случилось это так. Люди, находившиеся в нашей клинике с диагнозом «глубокая депрессия» и угрожавшие покончить с собой, понемногу поправлялись, хотя об окончательном выздоровлении не было и речи. Несмотря на все наши предупреждения о том, что опасность суицида отнюдь не миновала, родственники старались забрать своих близких из клиники как можно скорее. Зачастую они попросту отрицали возможность того, что именно их родственник способен на такой поступок, уверяя нас, что угрозы его ничего не значили, что он не ведал, что говорил, и т. д. и т. п. Случалось так, что через несколько дней после выписки мы читали в газетах о том, что наш бывший пациент повесился, застрелился или утопился. У меня накопилась пухлая папка подобных газетных вырезок, каждая из которых сопровождается соответствующей выпиской из наших рекомендаций недальновидным родственникам бывших пациентов.

Приведу пример. Один из моих друзей, проходивший лечение в связи с депрессивным состоянием, был буквально выдворен из больницы родственницей, с которой он вынужден был считаться, хотя отношения между ними были явно враждебными. Мы предупредили даму, что в данных обстоятельствах — а пациент все еще находился в депрессивном состоянии — выписка не только преждевременна, но и опасна, и вероятность самоубийства остается высокой; сам пациент не желал покидать стены клиники, умоляя продлить срок лечения. Дальнейшие обстоятельства были та ковы: по требованию своей родственницы этот человек был вынужден поменять несколько клиник, пока она окончательно не решила оставить его дома под собственным попечением; вскоре после этого он покончил с собой. А ведь он был способным, подающим надежды ученым.

Мне так часто приходилось сталкиваться с подобными ситуациями, что я задался вопросом, почему же люди не относятся к самоубийству как к реальному факту, и на чьи плечи ложится ответственность за предотвращение этой беды? Мы, врачи, не жалеющие своих сил для спасения любой жизни, какой бы незначительной она нам ни казалась, тем более должны взять на себя ответственность за сохранение жизни тех людей, которые отнюдь не безнадежны, но тем не менее уходят в небытие под влиянием импульсивного порыва или неверной интерпретации настоящего момента, подобно Ромео, нашедшему спящую Джульетту и решившему, что она мертва. Однако эту задачу невозможно решить без участия родственников, от которых в значительной степени зависят превентивные меры. Коль скоро близким пациента не чужды принципы гуманизма, они должны относиться к тревожным симптомам всерьез и действовать сообразно сложившейся ситуации. Факт остается фактом — самоубийство привлекает намного меньше общественного внимания, чем того заслуживает.