Война (сборник)

И дал очередь поверх головы прятавшегося для убедительности. Дух встал и сделал несколько шагов вперед. Все засуетились.

– Стоять, сука! Мургалов, обыскать, привести… Смотри, там рядом сигналки…

Маугли метнулся, начал обыскивать, почти сразу же закричал:

– Чисто… Ой, нет, граната в проволоке…

– Бросай, бля, – рявкнул Панкевич. – Ложись!

Граната, извлеченная из кармана чеченца, не взорвалась. Панкевич покрутил головой и сипло бросил Аре:

– Назаретян, сбегай туда, где дух был… Смотри осторожнее.

Ара отбежал, нашел брезентовую сумку от противогаза…

К Панкевичу побежали старший лейтенант Орлов и лейтенант Завьялов. Рыдлевка махнул им рукой:

– Духа взяли… Ара, сумку не трожь…

Чеченца отволокли все в ту же штабную палатку и поставили на колени – руки в пол. Ротный, пока Левка копался в сумке, спросил:

– Ты как здесь нарисовался?

– Бараны пас, корови пас… Хозяин далеко… – не поднимая глаз, простонал чеченец.

– Февраль месяц, мудак, – не выдержал Примаков. – Кого ты пас? Стадо где?

– Хозяин велел Алхан-Юрт гнать… Заблудился.

– Сумка твоя? – Это уже вклинился Рыдлевка, раскладывая содержимое брезентухи на стол. Задержанный начал мелко дрожать – бушлат с него сорвали еще до того, как втолкнули в палатку.

– Нэ моя… Здэсь нашел… Клянусь хлэбом…

Самохвалов с Примаковым начали разглядывать багаж: сухари, мешочек с гречкой, какао-сгущенка, россыпь сухого спирта со спичечным черкашом, расписание намазов, какие-то пометки на листках из блокнотов и трубка «Кенвуд» с новыми батарейками… Примаков взвесил «Кенвуд» на руке:

– В кармане твоя граната была?!

– Нашел граната… Бандиты защищаться…

– Да-а-а?!

Панкевич между тем тщательно ощупывал снятый с чеченца бушлат, на котором выделялись не выгоревшие следы от споротых масхадовских нашивок. В кармане нашлось несколько шести-семисантиметровых свежезаточенных колышков. Рыдлевка хмыкнул и передал их ротному. Самосвал взял колышки в лапищу и поднес их к самому носу задержанного:

– А это что? Что это, японский городовой твой папа?

– Палачкы… В костре нашел… Разжыгат…

– В костре ты нашел?! Почему чистые?! Сволочь… Это не палочки, морда… Это для «растяжек»… Панкевич! Сегодня не надо уже, темно… А завтра с утра организуй саперов… Гранаты он, сука, либо повыкидывал, либо успел… Пидарас… Александр Васильевич, заберете красавца?

– Возьму, – кивнул Примаков. – Чтоб вам меньше возни было. Главе этому… Султану… не хер сообщать… Панкевич!

Левка поднял голову. Полковник улыбнулся:

– Молодца. Вот где молодца, там молодца. Ладно. Считай, что я твой фокус с телефоном… Короче, проехали… Самохвалов, не дрочи его.

Рыдлевка сглотнул и робко улыбнулся:

– Спасибо, товарищ полковник.

– Спаси-ибо… – передразнил его Примаков. – Ты прям как из того анекдота: «Оргазм был?» – «Так точно!» – «Чего так точно?! Сказать что надо?!» – «Спа-а-си-ибо…»

Все, кто был в палатке, рассмеялись. За исключением, конечно, задержанного чеченца. Он и юмора не понял, и вообще ему было не до смеха. Утром проводили на выезд разведвзвод под командой капитана Числова. Вся группа погрузилась в «Урал» и под прикрытием бэтээра тронулась. Лейтенант Завьялов провожал свой взвод глазами несправедливо обиженного щенка. Ему, конечно, было хреново…

…Они ехали медленно, тряско, долго. Числов не стал занимать «командирское» место рядом с водилой, посадил туда прапорщика Валеру Кузнецова по кличке Квазимодо, а сам устроился с бойцами в кузове. Муторно было на душе у капитана. В Хаттаба он особо не верил, но на душе почему-то было все равно нехорошо. «Дух этот еще, которого вечером взяли… С чего он тут вдруг нарисовался… Значит, какая-то группа боевиков действительно близко. Вот только эти – которые „пастуха“ послали – вряд ли к прорыву готовятся… Зачем им перед прорывом о себе так заявлять. А тем более – Хаттаб… Хаттаб – не фраер…»

От невеселых мыслей Числова оторвало всеобщее оживление – Витя Крестовский травил анекдоты. Байки и анекдоты – это солдатское всё. Выражаясь пафосно – духовная надстройка жизни. Так вот анекдотов Крестовский знал великое множество. Причем девяносто девять процентов этого множества, так или иначе, сюжетно крутилось вокруг альковно-плотских отношений. И лишь одна сотая процента могла считаться условно-непошлой.

– …Один старый еврей очень любил смотреть порнофильмы задом наперед, – интригующе выдал очередной зачин Крестовский и обвел слушателей лукавым взглядом. – А знаете почему?

– Потому что извращенец, – высказал предположение Квазимодо.

– Ну это само собой… Нет, просто уж очень ему нравилось, как проститутка деньги назад отдает.