Война (сборник)

Они обнялись. Перед тем как выйти из палатки, Примаков еще раз глянул на карту. На месте, где находился перевал Исты-Корт, майор Самохвалов пометил карандашом: БР-13, 27.02.

* * *

…Боевики и не собирались изначально уходить через Исты-Корт, но… Вмешался его величество случай. Вытесненные из Грозного сепаратисты понимали, что основные дороги федералы, конечно, постараются перекрыть, – и в их среде были самые разные мнения о том, где конкретно прорываться. Вообще, после выхода из Грозного пошёл период перестройки всего сепаратистского движения. Из двадцати тысяч боевиков треть, ополченцы, просто разбежались по домам. Правда, с оружием. Еще треть пребывала в «броуновском движении» – сугубо чеченский феномен: вчерашний боевик сегодня наудачу подряжался на стройку, а завтра мог стать обычным дорожным рэкетиром. Ну а если поступали деньги от «сердобольных братьев по вере», то почему бы и не заложить фугас – строго по прейскуранту? И только последняя треть даже не пыталась искать себе мирной жизни, надеясь лишь на «боевого друга „калашникова“».

Именно в это время изрядно обновилась и иерархия «горноночной власти»: в «эмирах», «генералах» и прочих «полевых командирах» остались только те, кто после Грозного сумел сохранить свое воинство…

В число последних попадал и Хамзат. Его отряд выходил из Грозного с басаевцами. Из пятидесяти двух человек Хамзат потерял лишь семерых. Люди Хамзата были сплошь гудермесцы-аллероевцы, непримиримые враги влиятельного клана Ямадаевых, которые сдали федералам Гудермес, чтобы стать «элитой новой Чечни». В ту пору главным гудермесским «эмиром», еще считался Салман Радуев, обещавший Масхадову и Басаеву оборону «до последнего гудермесца». Поначалу Хамзат Салмана и искал. Но радуевская «армия генерала Дудаева» после нескольких стычек с ямадаевцами подраспалась, бойцы разбрелись по тейповым бандам, да и у самого Салмана, носителя титановой пластины в черепе, – изрядно поубавилось «комсомольского задора». На отряд Хамзата положил глаз Басаев – положить-то он положил, однако, по здравом размышлении, решил гудермесцев в Веденский район не брать – ему нужно было прежде всего спасать своих братьев по тейпу – а где столько схронов-лёжек запасешь? Зима ведь… И вообще, аллероевцы, они в горах – чужие… Правда, Масхадов – тоже аллероевец, но он не столько военачальник, сколько «знамя национального движения»… В общем, Басаев с Хамзатом простился – хотя и симпатизировал ему: Шамиль ведь, как и Хамзат, учился у талибов.

Хамзат тогда понял главное: воевать до победы будут не чабаны-колхозники, а спецы, как он, – муджахеды с международным стажем. А такие в значительной мере были как раз у Хаттаба, подбиравшего людей не по тейповой принадлежности, а исключительно по деловым качествам. Один только отряд «Джамар» чего стоил: свыше шестисот бойцов, на треть – наемники, арабы и афганцы. Они, между прочим, ушли из Грозного еще до начала штурма – и «застолбили» Аргунское ущелье. Правда, поговаривали, что с этими наемниками тоже не все так просто было. Якобы какой-то афганец со своими людьми сунулся по ошибке в уже федеральный Гудермес и впрямую предложил Ямадаеву:

– Плати по штуке баксов в месяц – от кого хочешь район освободим. Хоть от федералов, хоть от Радуева.

Был этот афганец когда-то капитаном армии Наджибуллы, воспитанником советского училища. Но казусы, как известно, везде случаются… А вообще-то, у Хаттаба дело было поставлено хорошо. И платил «черный араб» щедрее других – а это ведь решало очень многое. С ослаблением позиций Радуева (у Салмана начались серьезные перебои с поступлением денег из России) Хамзату все проблемнее было удерживать своих людей – у всех ведь много родственников, все хотят кушать. Сам-то Хамзат скрягой не был и этим сильно отличался от уголовников наемников. Особо легендарных заслуг за его отрядом, правда, не числилось – но он почти без потерь вышел сначала из Дагестана, потом из Грозного. Рано или поздно Хамзат все равно «сошелся» бы с Хаттабом, который, может, и не считался таким «гениальным полководцем», как Басаев, но уж «менеджером» сепаратистского повстанчества явно был «от Аллаха».