Война (сборник)

«Пытали» нас и таким вопросом: чем подтверждается участие пленных афганцев в бадаберском восстании? Об этом, в конечном счёте, известно ещё меньше, чем «суммированно» – о роли в нём шурави. Действительно, ничем, кроме отрывочных упоминаний-откровений – не более внятных, чем все остальные. Но, во-первых, многие афганцы, особенно учившиеся в Советском Союзе, проявляли куда большую преданность идеалам социализма, чем большинство шурави. Потому что эти афганцы оказалась перед более жёстким, чем мы, выбором: строить «наш новый мир» или погибнуть. Об этом свидетельствуют судьбы многих из тех, кто принял последний бой и с моджахедами, и с талибами. Во всяком случае, красный флаг (говорят, Киргизской ССР) на последнем рубеже антиталибского сопротивления в провинции Кундуз ещё ждёт и исследователей, и литераторов.

Во-вторых, по нашему представлению, любые приготовления к восстанию были бы пресечены моджахедами с самого начала, если б того захотели узники-бабраковцы, оценивавшие бадаберскую ситуацию, что ни говори, полнее и точнее, чем самый подготовленный шурави. В-третьих, наша версия и без того предельно пространна, чтобы отдельно обосновывать вероятность участия в восстании нескольких афганских офицеров, тем более бескомпромиссных революционеров-халькистов. Повторим, таким отступать было некуда. Ибо даже правившие тогда в Кабуле их формальные однопартийцы-парчамисты (афганские, так сказать, социалреформаторы) не были их союзниками, чаще были врагами. Кстати, соображения в пользу сопоставимой с шурави ролью афганских пленных высказывали в конце 80-х их соотечественники-халькисты. От них и исходила первая сколько-нибудь публичная информация о бадаберских событиях.

Отдышавшись от многочисленных вопросов «с чего вы это взяли?», ответим на два, по крайней мере, «чередующихся». Откуда взялась версия о «высоком советском визите» в Пакистан, на чём, собственно, строится обоснование действий главного героя? Документального ответа у нас нет. Но в середине 2000-го один из нас задал этот вопрос Юлию Михайловичу Воронцову, в конце восьмидесятых – заместителю министра иностранных дел СССР и послу в Афганистане. Он ответил с той степенью дипломатичности, которую каждый вправе обратить в свою пользу: «Этот вопрос мог стоять в повестке дня. По крайней мере до назначения Андрея Андреевича Громыко Председателем Президиума Верховного Совета СССР». Заметим, что это назначение состоялось уже в июле 1985 года, через два полных месяца после восстания. Поэтому исключать ничего не будем…

Другой «перекрёстный» вопрос – о «смещении» нами времени визита цэрэушницы-«правозащитницы» с 1983 года в 1985-й. Подлинное имя гостьи – Людмила Земелис-Торн, её семья в 1943 году ушла с фашистами. Действительно, посещение ею Бадабера – то немногое, что известно документально, даже по фотографиям. Хотя мы не уверены, что узники-собеседники гостьи и участники восстания – это одни и те же люди. Но если это и так, нам важнее не время её посещения, а цель и результат. Американцы-то точно знали, что представляют собой русские пленные. Скорее всего, задачей эмигрантки Людмилы являлось склонение всех пленных к отказу от родины. Всех, а не некоторых. Тогда можно было сыграть уже в другую игру. Но то, что никогда в дальнейшем ничьё из бадаберцев обращение за сменой гражданства нигде официально не фигурировало, означает, что большинство забытых страной узников остались солдатами Советского Союза. Теперь – навечно! Это, пожалуй, главная Правда. Не художественная…

Правда, мы испытываем угрызение совести за то, что, претендуя хотя бы на «авторскую историчность» повествования, не назвали спецназовцев, первыми захвативших «стингер». Вспомним их по афганскому прошлому: майор Евгений Сергеев, старший лейтенант Владимир Ковтун, сержант Еканбаев, командир вертолёта капитан Андрей Соболь, военный переводчик виияковец младший лейтенант Константин Скоробогатов. Во многом благодаря виияковцу полковнику запаса, ныне режиссёру-документалисту Евгению Леонидовичу Логинову, снявшему фильм «„Звезду“ за „стингер“», подполковник Евгений Георгиевич Сергеев летом 2012 года удостоен звания Героя России, увы, уже посмертно.