Война семей (Веласкес, ч.3)

Смена Самойловой начиналась в десять утра, Борхес заставила себя выйти на пробежку, наложив грим и гелевые подкладки, грудь пришлось утянуть, а губы растянуть в улыбку. Она спустилась по лестнице, копируя манеру Самойловой чуть подпрыгивать на каждой площадке, и добежала до стадиона. На зелёном поле тренировалась женская футбольная команда, двадцать два игрока «Ньюпортских акул» перепасовывали друг другу мячи, Борхес старательно сделала два круга по беговой дорожке, и направилась в супермаркет.

Обслуживающий персонал пока не появлялся, немногочисленные посетители получали заказы в автомате, Олив, задумавшись, выбрала салат и рыбное суфле, и только потом сообразила, что её неудавшаяся подруга завтракает немного плотнее. Пришлось добавить пирожное с ореховым муссом и большой стакан кофе, после этого в животе появилась неприятная тяжесть. Но наниматель прислал в субботу вечером чёткие инструкции, куда входили и завтрак, и пробежка, похоже, Самойлова рассказала им всё, что только помнила, вплоть до цвета трусов и кличек ручных коати, которые жили на территории фабрики.

Ровно в девять тридцать Борхес вышла из квартиры Самойловой, в гриме и парике, дала камерам себя рассмотреть, и перешла улицу Фейхтвангера. До ворот «Тринити фарма» надо было сделать триста сорок шагов, ещё двести — по территории до первого пункта охраны, там Лив приложила к сканеру ладонь, затем триста шагов до корпуса комплектации. В холле она приложила глаз к одному из сканеров, прошла в раздевалку, оставила свою одежду, а точнее, одежду Самойловой, и надела рабочий комбинезон.

На седьмом этаже стоял последний пост, достаточно было приложить карточку, и турникет прокручивался, пропуская очередного сотрудника.

— Ты сегодня особенно хороша, Самойлова, — старший воскресной смены, мастер Логинов, шлёпнул Олив по заднице. — Прямо расцвела. Грудь увеличила?

У Самойловой с мастером ничего не было, по её словам, Логинов шлёпал и тискал всех женщин от пятнадцати до пятидесяти, дальше этого его домогательства не заходили, к поведению мастера кое-как привыкли — он приходился дальним родственником одному из вице-президентов, и все жалобы на него отдел кадров выбрасывал в корзину. Борхес подавила желание врезать уроду промеж ног, и хихикнула.

— Ого, — Логинов оживился, — да ты, оказывается, огонь. Пообедаем вместе?

Но тут мимо прошла другая сотрудница, пофигуристее, и он переключился на неё. Оливия перевела дыхание, уселась в кресло и включила терминал, ей предстоял целый рабочий день. Через час она выпила таблетку успокоительного — работа оказалась простой, но монотонной. Взять контейнер, сверить содержимое со списком, проверить коды и даты выпуска, уложить всё обратно, если произошла ошибка — дозаказать нужный препарат или картридж на складе, и внести исправленные данные в терминал. На каждую упаковку давалось две-три минуты, Олив с завистью смотрела на своих временных коллег, они не только успевали всё проверить, но ещё и шутили и переговаривались. И пытались отбиться от Логинова, тот появлялся внезапно, проверял комплектацию у практически запакованного контейнера, и ставил отметку в планшете.

— Внимательнее, — сказал он ближе к обеду, когда Олив чуть было не заказала лекарство с похожим названием, но не то, — Ава, я тебя сегодня не узнаю, ты стала рассеянной. Не заболела? Нет? Сконцентрируйся, ещё две жалобы, и премии не увидишь.

Борхес раздражённо мотнула головой, эта работа была явно не по ней. Хорошо, что требовался только один день, а точнее — только один заказ. Когда все уходили на обеденный перерыв, она выбрала один из соседних терминалов, за которым стояла сотрудница по имени Глория, и прицепила к нему жучок. К Глории мастер подходил реже всего, и всегда — по делу. Она была непривлекательной, туповатой и медлительной, это избавляло Глорию от посягательств на её задницу.

Подходящий заказ появился уже после обеда, в коробке не хватало картриджа, по размерам похожего на ту упаковку, которую требовалось положить. Глория не торопясь выложила всё на стол, проверила, кое-что по два раза, и задумалась. Потом ввела код, Олив тут же заменила его на другой. Тот, что дал наниматель.