Война сердец

— Я много думала об этом. Я считаю, мы должны опробовать того молодца из Джолифф-корта. Позаботьтесь о том, чтобы он завтра был здесь, пожалуйста.

Глава 20

Париж

Я отправил письмо десятому человеку с курьером. Дата всеобщего смотра назначена: первое июня. Назначив ее, Бонапарт назвал час своей собственной смерти: полночь, когда он вызвал меня к себе в кабинет.

Я мало вижусь с Фуше в последнее время, что делает конспирацию еще более надежной. В последний раз, когда мы встречались, нам удалось обменяться несколькими быстрыми словами вне пределов слышимости старого Камбасера.

— Мир будет твоим должником, Роберт.

Я прошептал:

— И вашим, министр.

Он покачал головой.

— Я работаю за кулисами. Нужна другого сорта храбрость, чтобы выйти на сцену.

На следующее утро София проснулась потрясенная. Почти невозможно было поверить в то, что случилось с нею вчера. Она разыскала Гарри и успокоила его, затем позволила ему редкое удовольствие спать рядом с собою в ее кровати ночью. Таким образом она пыталась оградить себя от мыслей о Жаке Десернее. В действительности же она думала о нем много часов подряд. Это было похоже на наваждение. Она лежала без движения, пока сын спал. Ее сознание было наполнено теплом и светом, показывающими, чего она стыдилась. София чувствовала, что связана с его телом настолько сильно, будто она обитала в нем, а он в ней. Она могла вообразить его лежащим без сна, тоже мечтающим о ней: его серые глаза широко открыты, мысли о ней бурлят в его теле, как шампанское. София знала, что если бы она могла встать с постели, отправиться в Джолифф-корт и войти в его спальню, то обнаружила бы его бодрствующим и ожидающим ее, предающимся мыслям о ней, затерянным в царстве, о существовании которого до этого времени она не знала. София понятия не имела, как долго эта одержимость держала ее в плену, потому что неожиданно на нее сошел глубокий сон без сновидений, и когда она проснулась, было поздно. Встав и спустившись вниз к завтраку, она обнаружила, что Гарри полностью одет, накормлен и слоняется по столовой, чтобы составить ей компанию.

Рядом с ее тарелкой лежали письма, одно из которых очень обрадовало ее.

— Дорогой! Письмо от дедушки.

Оно пришло с одной из португальских отправок, которые регулярно прибывали в Нью-Хейвен. София быстро просмотрела его.

— Он скоро будет здесь. Если все будет хорошо, если будет попутный ветер, он прибудет на следующей неделе. — София потянулась за следующей страницей, и в ее голосе прозвучало разочарование. — О, оказывается, нет! Ему поручили транспортировку в Остенде, в Бельгию.

— Ему дали новый корабль? Мы можем увидеть его?

— Надеюсь, что можем. Мы отвезем тебя в Нью-Хейвен и поднимемся на борт.

После этого утро почти закончилось, а ей еще нужно было приготовить для испытаний Шехерезаду и двух других чистокровных верховых лошадей, которые должны были выступать в Эпсон Даунс через несколько дней. Гарри приближался на своем пони, которого вел под уздцы Митчелл, так как она не позволяла ему брать поводья самому.

София сама вела лошадей пешком полмили между домом и гладким пространством дерна, которое всегда было избранным местом для проведения клифтонских испытаний.

Она чувствовала себя возбужденной, в вызывающей дрожью боевой готовности, что заставляло ее осознавать каждое мельчайшее изменение в цветах, движениях и запахах вокруг нее. Неделю назад новость о том, что возвращается ее отец, полностью заполнила бы ее мысли. На сей раз, хотя она и была чрезвычайно рада его приезду, другие чувства преобладали над обычными реакциями.

Тем временем Жак Десерней должен был посетить испытания, она же чувствовала себя абсолютно не подготовленной к этому. Ее собственное поведение днем ранее было настолько не свойственно ей, что она не могла оценить его. Оглядываться же назад было все равно, что смотреть на себя в кривое зеркало.

Что он думал о ней, она не могла даже предполагать. Всего несколько дней назад она сбежала в Брайтон лишь потому, что запаниковала из-за одного сорванного поцелуя. Теперь София чувствовала себя так, словно она никогда не была осторожной или робкой в своей жизни. Она собиралась встретить Жака без следа смущения по поводу того, что случилось с ними накануне на полу конюшни.

Объездчик из Джолифф-корта Филипп уже был там и проинформировал Митчелла, что мистер Десерней придет пешком позже. Новость вызвала у Софии тайный трепет удовольствия, потому что инстинкт говорил ей, что он придет пешком не случайно; как и ей, сегодня ему даже верховая езда покажется слишком пассивной.

Филипп, как и подобает жокею, был легким как тростинка, с чувствительными руками, и он демонстрировал вдохновенную верховую езду. Гарри, глядя на юношу, объявил, что он Шехерезаде понравился.

Затем появился Десерней. Он шел вверх по усыпанному лошадьми склону с востока своим решительным энергичным шагом, его волосы развевались и блестели на солнце.