Война сердец (СИ)

Проревела до завтрака. Когда резные напольные часы пробили десять, ей пришлось идти в столовую. Данте сидел за столом в компании Ламберто и Лусиано. Маурисио не было, и Эстелла задалась вопросом: а куда он делся? Последний раз она видела настоящего Маурисио вчера за ужином.

— Доброе утро, — вымученно выдавила Эстелла, плюхаясь за стол. Покосилась на Данте. Тот был бледен и, как и накануне, смотрел мимо. Мыслями он был где-то далеко, и Эстелла чуть не лопнула от злости. Какой же мерзавец! Устроил ей жаркую ночь и делает вид, что ничего не произошло.

— А где ваш супруг, Эстелла? — поинтересовался Ламберто. — Он обычно пунктуален, а сегодня что-то опаздывает.

— Понятия не имею, — закатила глаза Эстелла. — Я его с утра ещё не видела.

— Кстати, сегодня к нам на ужин пожалуют Мендисабали, — поведал Лусиано, не отрываясь от чтения газеты. — Скоро мы станем одной семьей и надо получше с ними познакомиться, подружиться, найти общие интересы. Вот я и пригласил их. Надеюсь, все будут вести себя как подобает, нам не нужна слава негостеприимных хозяев, не так ли? — он вынырнул из-за газеты, бросив на Данте укоризненный взор.

Данте вздрогнул, сообразив, что это относится к нему, и кивнул.

Эстеллу его «ангельское» поведение доконало. Это уму непостижимо! Строит из себя святошу, а сам всё делает, чтобы ей было плохо. Ну ладно, она этого так не оставит. Она ему всё выскажет. Уже нет сил молчать!

А Данте было так невыносимо, что он еле дышал. Сцена, увиденная в кабинете, стояла перед глазами и день, и ночь. Да ещё дедушка привязался с этой женитьбой. Данте решил: сегодня за ужином он прямо скажет Мендисабалям, что не намерен жениться на Леонеле. И будь что будет. Если отец или дед закатят скандал, он сбежит из дома. Да и вообще зачем он сюда приехал? Всё равно не стать ему аристократом. Это Данте осознал вчера, пока разглядывал портрет знаменитого прадедушки Ландольфо, на которого, как все считали, он был похож. И правда похож, они как братья-близнецы, и разные, и одинаковые. Также, как с Салазаром, — одно лицо и иная душа. Салазар, кстати, так и не появлялся, и Данте это пугало. Но без него Данте стал мыслить лучше. Может, этому ещё способствовало чтение книг? Накануне Данте обнаружил в библиотеке очень красивый фолиант — большой, обтянутый кожей крокодила и украшенный самоцветами. Но открыв его, Данте увидел, что книга полая, а внутри лежит книжечка поменьше — нечто вроде личного дневника. Записи, сделанные от руки, Данте разобрал с трудом и то не все. В столбик были выписаны календарные даты, как древние (чуть ли не с прошлого века), так и нынешние. Напротив каждой красовались пояснения. Одни на арабском, другие на японском языках. Но были и на испанском.

Запись на последней странице гласила:

«13.01.1802 — Да встретятся луна с солнцем, а небеса с морем». Тринадцатое января 1802 — это через полгода. Почему именно эта дата? Данте ни о чём она не сказала, и он не сумел определить автора дневника — на обложке была написана лишь аббревиатура: LSFDA.

Данте всю ночь изучал дневник, но так ничего и не понял. После завтрака, ради успокоения нервов, он решил прокатиться на Алмазе. Заплёл тугую косу, нарядился в чёрный костюм для верховой езды, отделанный серебряным шнуром, и белоснежную рубашку с кружевными манжетами. Стоя у зеркала, он завязывал на шее галстук-бант. Тот не подчинялся. Данте до сих пор не научился управляться с галстуками, воротниками и шейными платками (аристократы завязывали их слишком мудрёно) и уже весь изозлился.

Вдруг дверь с силой распахнулась. На стук её Данте обернулся, и разинул рот — на пороге стояла Эстелла, зарёванная, растрёпанная и с перекошенным от гнева лицом.

— Эсте... — сказал он тихо.

— Какая я тебе Эсте? — завопила она, не владея собой. — Ты женишься на этой белобрысой чучундре Леонеле Мендисабаль и смеешь называть меня Эсте?! Для тебя я маркиза Рейес! Ясно? А после того, что ты устроил ночью, я тебя видеть не хочу! — всё это Эстелла выпалила одним махом.

Влетев в комнату, она бросилась на Данте как коршун на жертву, и толкнула его в грудь так, что он упал на кровать. Взгромоздилась сверху и, стуча ему кулаками по груди, заорала:

— Больше никогда, никогда ко мне не подходи! Я тебя ненавижу! Ненавижу! Забери вот это! — сняв с груди медальон в виде цветка монарды, куда было закрыто её обручальное кольцо, Эстелла швырнула его в Данте. Трясясь от ярости, она скатилась с юноши и убежала, хлопнув дверью.

Ошеломленный Данте так и лежал на постели, укрытой красным шёлковым покрывалом. Что это с Эстеллой? Она с ума сошла? Что он ей сделал? Может, она узнала, что он видел их с Маурисио в кабинете? Нет, навряд ли. Данте не понимал, почему Эстелла так с ним обращается. Грудь защемило от царапающей боли, что усилилась в разы, когда он открыл медальон. Обручальное кольцо. Она вернула ему кольцо.

Сердце у Данте упало. Вот зачем она приходила — вернуть кольцо, тем самым поставив крест на их любви. Нет больше этой любви. Точнее есть, но лишь с его стороны.