Война (СИ)

С самого утра, еще до того, как ночная тьма полностью уступила место короткому зимнему дню, члены магистрата, как и разного рода влиятельные жители Праги, прибывали в Старый Королевский замок, где должно было состоятся общение с послами, присланными императором Фердинандом, таким ненавистным католиком.

— Вы должны поддержать Фердинанда! Нет иного выбора! Или смерть придет в каждый дом, — пытался достучаться до собрания магистрата имперский посол Вилем Славата.

Этот невысокого роста мужчина выглядел комично, так как имел непропорционально большую голову с плешью на макушке. На фоне иных людей, вполне рослых, Славата казался ребенком в мужском обществе. Однако, силой характера посол не был обделен. Он не устрашился прийти на заседание магистрата, хотя некоторые доброжелатели предупреждали, что именно должно случиться. И что жизнь посла под реальной угрозой. Все же и в Праге были католики, или конформисты, не желавшие испытать гнев императора.

— Новый император отказался давать гарантии того, что не станет подымать вопрос веры. Его паписты уже силой приводят в католичество последователей Лютера, — кричал, залезший на стол, чтобы возвышаться над толпой дворянин-протестант Вилем из Лобковец.

Два человека с одинаковыми именами, кроме как этим сходством, ничем иным не были объединены. Вилем из Лобковец был известным воином. Да его силу и доблесть и знать не нужно, лишь увидеть большого, покрытого шрамами мужчину, и сразу проникаешься уважением. Уж слишком он был большим и грозным. Даже странно, что этот дворянин разговаривает и увещевает толпу. О Вилеме из Лобковец ходили слухи, что он быстр на расправу и не боится принимать самые крайние меры против недругов.

Среди большой бурлящей толпы, а в магистрате собрались более шести десятков мужчин, были еще два человека, которые могли как-то повлиять на события. Одним из таких людей был граф Йиндржих Турн, чье слово способно остудить горячие сердца пражских знатных бюргеров. А тот большой отряд воинов, который пришел с графом Турном, был сопоставим по силе с русскими наемниками, а числом вдвое большим. Русские воины нынче ценились один за два немецких. Но граф Турн только подливал масла в огонь, он уже принял решение идти против империи, за свою веру, ну и за свои земли, как и за возможность приобрести до того немыслимую власть в Богемии.

Вторым человеком, который мог несколько повлиять на обстановку, был Ярослав Боржита из Мартиниц. Он так же являлся послом от императора Фердинанда. Магистрат, на самом деле, мог и не делать того, что обязательно последует, достаточно было послам лишь пообещать все, что хотят люди. Прага на время успокоится, поверив, что Фердинанд не станет всех приводить к католицизму, а Габсбурги выиграют время, по весне введут войска в Богемию и никакого восстания не получится.

Но, нет, оба посла и Вилим Славата из Хлума и Ярослав Боржита из Мартиниц стояли на своем, требовали присяги, покорности и разойтись по домам. Удивительное непонимание момента и отсутствие дипломатической гибкости. Почти никто, кроме одного человека, спокойно сидящего в самом углу большой совещательной палаты в Старом Королевском замке Праги, не предполагал, что сейчас происходит и какая реакция будет у императора Фердинанда. Конфессиональный костер все еще тлел, а тут, в Праге, собираются вылить в него большую бочку масла. Огонь может вспыхнуть таким жаром, что опалит всех, прежде всего тех людей, что вылили то самое масло. И, похоже, это неотвратимо.

Иохим Гумберт мог встать и все присутствующие в миг замолчали бы. Уж сильно знатным и влиятельным человеком стал русский посол, но он только ждал развязки, уже уставая от криков и желая ускорить процессы.

Бывший уже очень давно командиром наемников, теперь русский граф считался одним из хитрейших и умнейших людей Европы. И Гумберт, по требованию своего государя, действительно постоянно образовывался, посещая лекции самых именитых профессоров, в том числе и в Пражском университете. Граф знал, что в Москве ждут большого, на всю Европу, масштабного конфликта, где воевать станут все со всеми. Россия готовилась к такой войне, как никто в Европе.

— Да как же вы не поймете? Империя приведет сюда свои войска, реки крови затопят Прагу, если вы восстанете. Думаете я не вижу подготовку к бунту? Я уже отправил гонцов к его величеству, — кричал Вилем Славата, отвлекая Гумберта от своих мыслей.

Буйство людей несколько уменьшилось, как и снизился шум. Если на подходе к Праге уже стоит имперское войско, то нельзя делать резких шагов, иначе император разозлится и ему будет нечего противопоставить, просто не хватит время на подготовку отрядов.

Гумберт, видя, что сейчас настроение жителей Праги может измениться, сделал чуть заметный знак и прикормленный член магистрата Матей Горак набрал полную грудь воздуха и начал кричать:

— Нет веры вам за поругание нашей веры! Дефистрация [выкидывание из окна]!

— Дефестрация! — подхватили другие мужчины, выплескивая свое безумие.