Война (СИ)

Марашлы Халил-паша слушал его вполуха, отбывал должное, чтобы прикрыться просьбами мало что значащего подданного султана, этого валашского господаря. Ильяш — временщик, его задача просто быть и поплакаться султану, всё, остальное будут решать большие государства.

— Стефан Томша прислал мне… — продолжал говорить Ильяш, но был перебит.

— Об этом подробнее! — потребовал Марашлы Халил-Паша, резко оживившись и проявляя интерес к разговору.

Стефан Томша был владетелем Молдавии, и визирь предполагал, что этот мелкий правитель несколько недружественно относится к Османской империи, сговаривается за её спиной с поляками.

— Он согласен привести войска мне на помощь, но в его стране зреет бунт. Многие бояре начинают склоняться в сторону Польши. Происходит что-то непонятное, тех бояр, которые всегда были верны султану, режут, поднимают людей на бунт против таких бояр. Подобное происходит в Молдавии, у меня же, в Валахии, бесчинствуют польские отряды, — распылялся Александр Ильяш, почувствовав, что вот сейчас можно чего-то добиться от визиря, который прибыл в Болгарию для инспекции войск.

— Ты уверен, что это польские отряды бесчинствуют, и что именно они спалили мечеть? — просил визирь, прекрасно зная ответ на этот вопрос.

Халил-паша знал, что именно происходит. Русские бесчинствуют, даже не казаки, а специальные отряды из Тайного Приказа. И убивают верных султану людей, скорее всего, именно они. Уже начиналась резня и в Молдавии, и в Валахии. По сути, это гражданская война. Стоять в стороне от подобных событий нельзя, тут русские оказались правы. Правы они и в том, что напрашивается удар именно по Польше, она сильно слабее России, а объединившись с русскими, польско-русское войско может создать много проблем османскому.

Визирь удивлялся неведением Ильяша, что этот господарь не знает, какая угроза нависла над ним и над его землями. Польское войско уже приготовилось входить в Молдавию, а там заодно и в Валахию вторгнуться. Сигизмунд ещё год назад заручился поддержкой русского царя, что тот пошлёт не менее сорока тысяч казаков в помощь полякам, если что основательное начнётся в регионе. Шляхта укрепляет крепость Хотин, и там уже большой гарнизон с пушками, среди которых есть даже русские.

Но Халил-паша видел больше, для этого мудрого человека становилось очевидным, что русский царь подставляет Польшу под османов, значит, турецкая армия может и должна бить поляков, но ждать удара от России. Он, этот удар, будет. Как русский агент, визирь это знал наверняка. Он служил России, но оставался преданным Османской империи. Когда Марашлы думал о том, как это можно сочетать, у него начинала болеть голова. Но сознание всё равно отказывалось принимать реальность, что он предал султана.

Это большая война, и всё последнее десятилетие жизни Марашлы Халила-паши было направлено на то, чтобы бойня состоялась. Агент русских и в то же время подданный султана. Странное сочетание, но визирь верил, что османские войска способны выиграть войну даже с Россией. Поэтому не стал сдерживать события.

Главным вопросом во всех политических раскладах был тот, который связан с участием России во всех предстоящих событиях. И тот факт, что русские сконцентрировали свои силы по Днепру и в Буджацкой степи, говорил, что к войне русские готовы. Между тем, визирь сам передавал султану тайное послание от русского царя, где говорилось, что, дескать, «не хочу я воевать, но поляки и мне не друзья!» Странное сообщение, которое можно будет в будущем перевернуть в любую сторону.

В Стамбуле было принято решение, что нельзя не использовать армию именно сейчас, иначе в Османской империи скоро будет очень глубокий кризис. Большая армия очень дорого обходится султану. Приходилось даже замораживать строительство новых мечетей и развитие инфраструктуры, повышать налоги, чтобы изыскать средства на будущую войну. Так что просто стоять и проедать большие деньги — это уже поражение в не начатой войне. Обидное поражение. Хотя вряд ли бывают поражения, которым стоит радоваться.

Россию планировалось сдерживать восстанием крымских татар. Удалось даже наладить связь с крымским ханом Тохтамышем, ранее бывшим ярым пособником русских в Крыму и не только там, но и по всему Северному Причерноморью. Крымские воины отказываются воевать со своими единоверцами, а элиты с тоской вспоминают то время, когда ханство было самым значимым центром работорговли в Османской империи. Тогда же славяне-рабы занимались земледелием в Крыму, занятием, позорным для татар, но нужным для всех. Теперь земли или не обрабатывают вовсе или же делают это не в пользу татар, а для себя. А гяуры, ранее боявшиеся разогнуть в присутствии правоверного спину, то и дело бьют мусульман под молчание хана и русских представителей, набежавших в Крым в последнее время.

Недовольными засильем русских и тем, что царские чиновники прибыли в Крым и там наводят порядок, оказались армяне и греки. Многие из них, почитай единоверцев, были частью бизнеса, связанного с работорговлей. При изменении порядков они теряют деньги и вовсе выпадают из системы.