Война (СИ)

– Случилось. Но сначала скажите, что решил ваш экипаж по поводу ультиматума адмирала Катаока.

– Ночью идти на прорыв. Это общее решение офицеров и нижних чинов. Погибать, так с музыкой!

– Мой экипаж принял такое же решение. Вам, возможно, уйти и удастся, но по моему крейсеру есть вопросы. Не знаю, сколько узлов после ремонта он даст, – мрачно произнёс Руднев, нервно разгладив бороду и усы. – Броненосец, броненосный крейсер, шесть бронепалубников, плюс пять миноносцев – это слишком много для нас, чтобы через них прорваться. Верная смерть!

– Господин капитан первого ранга, Вы хотите принять ультиматум Катаока?!

– Побойтесь Бога, господин капитан второго ранга! – Раздражённо ответил Руднев. – Тем более от адмирала Алексеева пришёл прямой приказ, идти на прорыв. Ознакомьтесь!

С этими словами командир «Варяга» передал Панфёрову полученную телеграмму.

– Извините, Всеволод Фёдорович, но с этим шифром я не знаком, – произнёс Константин Александрович, ознакомившись с текстом телеграммы, состоявшим из цифр.

– Пардон, вот полученный текст, – Руднев передал другой листок.

«Крейсеру и миноносцу идти на прорыв в Порт-Артур. Выйти из порта в два часа пятьдесят минут шестнадцатого августа. Помощь будет. Адмирал Алексеев», – прочитал вслух Панфёров и замолчал.

Руднев так же молчал, не сводя глаз от лица командира миноносца.

– Всеволод Фёдорович, депеша пришла из нашей миссии? – задумчиво произнёс капитан второго ранга.

– В том то и дело, что её передал через вахтенного матроса какой-то азиат. Я уже побывал в миссии. Наши дипломаты ни сном, ни духом. На телеграфе их депеши не принимают, говорят, что нет связи ни с Мукденом, ни даже с Сеулом. И тут такая телеграмма, зашифрованная по коду для командиров броненосцев и крейсеров. Целый час ломаю голову. Что это, провокация или реальный приказ?! – Руднев в раздражении ударил кулаком по столу.

– Вы думаете японцы?

– Константин Александрович, меня посетила такая мысль. Но в чём смысл выманивания нас на рейд ночью?! Вы же понимаете, что ночной бой непредсказуем. И у нас действительно есть возможность прорваться. Тем более японские корабли стоят кучно на рейде у восточного берега острова Удо, и мы, обходя его с западной стороны, прикроемся на время от японских орудий. Это позволит нам набрать ход. Глядишь, и проскочим!

– Всеволод Фёдорович, меня смущает в этой депеше указанное время. Может быть, это и есть японская ловушка. Так они не знают, пойдём мы на прорыв или не пойдём. А если пойдём, то в какое время? А здесь они знают, что мы выйдем в два тридцать, и будут нас ждать с распахнутыми объятиями. А слова о помощи заставят нас поступить только таким образом, – несколько возбуждённо проговорил командир «Лейтенанта Буракова».

– А Вы знаете, Константин Александрович, в этом что-то есть. Признаться, у меня большее сомнение вызывали слова о помощи. Какая помощь? Откуда?! А вот ваши слова заставляют всё больше склониться к мысли, что телеграмма всё-таки провокация со стороны японцев. Уж не знаю, как они шифр узнали! – Руднев сделал паузу, несколько раз огладив бороду. Посмотрев прямо в глаза Панфёрову продолжил:

– Но прорываться надо и ночью наши шансы увеличиваются. Я предлагаю выйти в два часа ночи. Мне сказали, что Вы несколько раз бывали в этом порту. Это так, Константин Александрович?!

– Трижды был. Фарватер помню. Да он здесь широкий, глубокий, мелей нет. Единственно, надо рассчитать обход острова Удо с западной стороны. Насколько я понял, вы пойдёте за мной?!

– Да. Я и мой штурман здесь впервые. Пойдём за вашим кормовым фонарём. После прохождения острова давайте полный ход, Константин Александрович, и да поможет вам Бог! Мы постараемся прорваться следом! – Руднев встал, повернулся к углу каюты, где расположилась икона Николая Чудотворца, и, широко крестясь, произнёс:

– Господи! Молю тебя, будь благосклонен ко мне в нелёгкий час! Помоги мне изгнать чёрный страх, съедающий моё нутро и разрывающий моё сердце! Изгони из моей души тревогу, дай мне сил действовать верно! Всемилостивый Господь! Услышь мои мольбы! Всели чёткость в мои мысли и деяния, укрепи надежду в моём сердце, помоги мне пройти через это испытание! Аминь.

Вставший за его плечом Парфёнов, крестясь, повторял слова молитвы за командиром крейсера.

* * *

«Темновато стало. Надо чуть подвсплыть, а то, как бы мимо не проскочить», – подумал Ризнич, с помощью рычага сбрасывая немного балласта из доставщика.

Прошло всего два года с первого выхода боевых пловцов против английских эскадренных броненосцев. Полученный успех заставил всех, кто участвовал в той операции проситься во вновь создаваемое секретное подразделение.