Война (СИ)

Отец после посещения темницы выезжал за пределы города. К леску, от которого сейчас ничего не осталось, к пруду, вода которого была отравлена по приказу Кандира, чтобы враг не смог ни воспользоваться прохладой чистой воды, ни напоить себя, ни обмыть лошадей.

Иллар пошел к самой высокой сторожевой башне замка.

Тогда, после первого штурма, когда он участвовал в битве, молва об этом разнеслась по городу. Теперь перед ним склонялись не просто как перед внуком короля, сыном принца. Это была дань уважения ему самому. Его слова стали обладать большим весом, его приказы выполнялись беспрекословно, люди ловили его взгляд. И всё же иногда уверенность покидала его. Тогда он приходил на эту башню и смотрел на запад, туда, где пропала его семья.

Он сидел, прислонившись к каменному зубцу с закрытыми глазами, когда рядом раздался женский голос:

— Хорошее место для слез. Вы позволите присоединиться, лорд Иллар?

— Для раздумий, — поправил он, не открывая глаз.

Скинув с себя плащ, он положил его рядом.

— Благодарю, — сказала Кандия, — усаживаясь около него и вытянув, как и Иллар, ноги вперед.

Долгое время они сидели, молча, думая о своем.

— Спасибо, лорд Иллар, — наконец произнесла девушка. — Здесь действительно удобное место для слез… и для раздумий.

— Приходи еще, — сказал чуть слышно Иллар.

Они помолчали. Каждому стало чуть легче, чуть спокойней. Иллар повернулся к девушке и внимательно посмотрел на её лицо с мокрыми дорожками на щеках. Она-то не шутила, когда говорила о слезах.

Со времени начала осады он редко видел её. И никогда во дворце. Беженцы с Кордии были превосходными стрелками. А нехватка стрелков ощущалась очень сильно. Привлекали всех бывших охотников, подростков, которые занимались стрельбой с юных лет, даже женщин.

Кордийских беженцев использовали в башнях. Они хотели воевать, они стремились воевать, но по планам отца, Иллар помнил об этом, илонийцы должны были выдворить Курхота с Илонии, и освободить как Арилазу, так и Кордию. Поэтому беженцы Кордии им были нужны живыми. Бойницы башен были самыми безопасными местами при штурме, и Кандир поставил их туда.

И опять же по согласованию с Карташем их люди занимались обучением илонийских воинов стрельбе из арбалетов, отбирая для учебы самых метких, самых быстрых. Научиться пользоваться арбалетами намного легче. Но в бою заряжать арбалет слишком долго. И все же нужны были и арбалетчики. А кто, как не искусные стрелки лучше научат новичков.

Иллар видел их в деле, наблюдал, как они стреляют по завоевателям своей родины, когда те подходили слишком близко к стене, взбираясь на бруствер.

Иллар продолжал смотреть на девушку. Там, на стене она выпускала из арбалета болт за болтом. Хладнокровно, метко и с улыбкой на устах. Сейчас губы силились не дрожать, и им даже удавалось это… иногда. Иллар нагнулся и поцеловал её. Ресницы дрогнули, и она ответила. На несколько мгновений мир вокруг них замер.

Наконец Иллар отстранился, откинулся на стену.

— Спасибо, Тайлис.

— Не произноси этого имени. Даже мысленно.

— Хорошо.

Они опять молчали.

— Когда ты понял?

— Может там, в Арилазе, может здесь, но наверняка только сейчас.

— Я сама выдала себя?

— Да.

— Если узнают…

— Не от меня.

— Я знаю, — она помолчала. — Твоя тётя…

— Ничего не говори.

— Мне жаль.

Осада продолжалась. Количество осадных машин у противника увеличивалось. С восточной стороны в нескольких местах ров планомерно забрасывался фашинами, наполненными камнями и землей. От обстрелянных стен, зубцов откалывались куски камней и также сыпались в ров, туда же летели и каменные ядра.

На юге фашинами стал забрасывать речной вход в город и Курхот, используя для этих работ тех мирных жителей, которые не сумели, не успели спрятаться в городах.

Вызванный Иллар долго смотрел на ни в чем не повинных людей и все же отдал приказ начать обстрел берега реки. Обслуживающие катапульты солдаты, а также арбалетчики творили чудеса, стараясь попадать не в илонийцев, а в надзирающих над ними солдат противника, отрезая своих от врагов. Нескольким десяткам людей удалось даже спастись, когда они правдой и неправдой, где вплавь, где по островкам фашин добирались до стены, и сверху им кидали веревки и тросы, чтобы поднять их наверх. Но таких было мало, слишком мало. Пираты расстреливали из луков, пытавшихся бежать, остальных увели.

Ценой жизни мирных людей, они отсрочили атаку на эти ворота и дали понять противнику, что заложниками те ничего не добьются.

Но враг и не собирался отступать от своих планов. Во рвы небольшие мешки с землей стали закидывать с требучетов, фашины доставляли ко рву под защитой массивных щитов. Такая «черепаха» обстреливалась с крепостных стен. Но строительство насыпи, хотя и очень медленно, но продвигалось.

Благодаря полузатопленным фашинам, через такую насыпь просачивались воды обмелевшей Лернисы. И насыпь не стала дамбой, дополнительным заслоном, на что одно время надеялся Кандир.

Вдалеке строилось какое-то массивное сооружение, но что это было, никто не мог понять.