Война (СИ)

В конце концов, она герцогиня Адайская, дочь герцога Янинского, племянница герцога Цивихского, кузина герцогини Вьежской, родственница по материнской линии сразу двум правящим сейчас монархам — королю Северного Ойланга и султану Эритеи, она знает, что такое долг супруги владетеля, и сделает всё, чтобы дать герцогству наследника.

Жагета увидела, как к коньковой крыше донжона приблизился голубь и, немного покружив вокруг неё, влетел внутрь.

Узнать, что за послание он принёс, она сможет уже скоро — в отсутствие мужа, именно ей подчинялись все в этом замке и в окружающем его городе, а значит, скоро явится коннетабль с полученными известиями.

Отойдя от окна, герцогиня сбросила с себя плед на кресло и поправив складки платья вышла из спальни и пройдя через небольшую гостиную вошла в свой кабинет.

Её мать почти совсем не занималась делами герцогства, целиком уйдя в светскую жизнь, развлечения и интриги. Жагета же, в отношении к хозяйственным и управленческим обязанностям, была полной противоположностью.

И в самом деле, чем ещё себя могла занять изуродованная с рождения виконтесса Янинская, кроме как изучать все стороны деятельности герцогского хозяйства? Жагета ничего иного придумать для себя не могла.

И зря с нескрываемым презрением, отвращением и пренебрежением смотрели на свою новую госпожу некоторые сановники и чиновники Адайского двора.

Уже через полгода после появления Жагеты в Адае казначей герцогства был до смерти обварен кипящей смолой на центральной городской площади. И причина той казни конечно же не в том, что именно его злоязыкая жена придумала молодой герцогине прозвище Страшила — Жагета и узнала-то об этом намного позже — а в том, что чиновник придумал хитрую схему оплаты работ, которые совсем не выполнялись. И, разумеется, раскрыла это длившееся много лет мошенничество — ещё со времён правления Паторена, отца Гертера, — герцогиня Жагета Адайская.

Затем последовали давно заслуженные казни и целого ряда других обнаглевших, проворовавшихся чиновников дворца и городского управления.

Презрение к герцогине сменилось страхом, а уж о пренебрежении речь и вовсе теперь не могла идти. Что, в общем-то, молодую владетельницу вполне устраивало. Пусть боятся. Любви окружающих — с её-то внешностью! — ей всё равно никогда не дождаться, а так хоть воровать и обманывать меньше будут.

Да и муж — что для Жагеты особенно приятно — после того, как она довольно легко раскрыла схемы увода денег из бюджета герцогства, стал относиться к ней с уважением. И даже перестал попрекать свою жену невыполнением её отцом обещаний относительно приданого.

Чиновники теперь свою госпожу сильно боялись и старались без крайней нужды ей на глаза не попадаться. А если уж избежать общения с герцогиней никак не получалось, то старались сводить его к минимуму и вести себя при этом очень скромно.

Поэтому-то, появление во дворце мэра и его желание встретиться с нею вызвало у Жагеты такое удивление.

Но первым, как она и предполагала, в кабинет явился коннетабль.

Это был уже весьма пожилой мужчина — несмотря на устроенные с подачи Жагеты чистки, большинство среди сановников и чиновников дворца по прежнему составляли люди, доставшиеся Гертеру со времён отцовского правления — высокого роста, с мясистым носом.

При встрече с молодой герцогиней коннетабль Хэммар постоянно отводил глаза. Не потому, что его пугала её внешность, а из-за страха перед умом и осведомлённостью госпожи.

Этот не родовитый дворянин прошёл буквально в шаге от виселицы — Жагета согласилась не сообщать мужу об утаенной коннетаблем части трофеев рейвского похода, в котором погиб прежний герцог Паторен Адайский, при условии, что Хэммар вернёт припрятанное им также незаметно, как и взял.

- Госпожа, один из наших торговцев прислал сведения, которые он услышал в Милонеге, и касающиеся подготовки Датора к войне. Вьеж и Глен отказали Цивиху в военной помощи. Они готовы выставить войска, только если возникнет угроза самому королевству. А король Кальвин им не предоставил никаких убедительных доказательств, что война начнётся не только против Цивихского герцогства.

- Этого следовало ожидать, — стараясь не сильно разжимать губы — такая манера разговора тоже сформировалась у неё с самого детства — произнесла Жагета, — Отправь гонца к нашему господину. Думаю, Гертеру будет не лишним узнать такие приятные новости раньше. Это всё? — уточнила она, а когда коннетабль сглотнул комок в горле и кивнул, отпустила его взмахом руки.

Фридленд был вовсе не таким захолустным королевством, каким его представляли многие в Даторе. Сюда приезжало множество торговцев, как для того, чтобы закупить лучшей на континенте фридландской шерсти или тканей из неё, так и с целью выгодно продать вкусные южные вина, дорогие шёлковые или хлопковые и льняные ткани, изделия из металлов, вяленую и солёную морскую рыбу, лошадей, рабов и многое другое.