Война (СИ)

- Не будет подозрительным, что мы вечером из города выезжаем? — спросил Барк, забирая с миски сестры недоеденный ею кусок баранины, — На воротах могут быть лишние вопросы. Граф, говорят, очень подозрителен в последнее время, казнят, часто не разобравшись толком.

- Пусть попробуют схватить и казнить, — небрежно отмахнулась Вика, — Я тогда графу Вуричу самому пасть порву.

Вчера и сегодня с утра люди попаданки уже достаточно наобщались и с кем-то из местных, и с приехавшими в город путешественниками и беженцами.

Ситуация в королевстве, как поняла Вика, выслушав доклады соратников, была гораздо хуже, чем она предполагала. Попаданка ведь во многом исходила из того, что средневековые феодальные армии, действующие на достаточно больших пространствах, не могут принести какого-то сильного разорения городам и поселениям. Думала, ну, возьмут штурмом город-два, ну, проведут несколько сражений с цевихским герцогом и даторским королём, а затем договорятся.

В целом, её мысли двигались в правильном направлении — это и Флемм, большой знаток истории, в том числе военной, подтвердил — но были ещё нюансы, и немаловажные.

Во-первых, дисциплина среди отрядов и дружин средневековой армии жестко и даже порой жестоко поддерживалась внутри подразделений, но сами формирования, особенно наёмные, нередко действовали по своему усмотрению. Как утверждал уважаемый Орваль, иногда владетели и командиры наёмных отрядов могли даже перейти на сторону врага, особенно, когда происходили накладки с выплатами оговоренных денег. Частыми были случаи самовольного нападения на беззащитные поселения, мародёрство и грабежи.

Во-вторых, далеко не все феодалы стремились поскорее встать в строй армий, собираемых их сюзеренами. И вовсе не из трусости — как раз подраться-то владетели любили — а из-за того, что враждебные отношения к соседним феодалам, вызванные многолетними спорами по земельной собственности, частыми распрями и вооружёнными стычками, значили для них гораздо больше, чем вражда к иноземным агрессорам. Более того, начавшуюся войну владетели считали удобным случаем свести старые счёты с соседями, пока сюзерен занят и не может вмешаться.

Отсюда и такие толпы беженцев, наводнивших Блийск и другие города, оставшиеся далеко в стороне от ведущихся активных боевых действий и способных своими стенами, владетельными дружинами, отрядами городских страж и ополчениями дать отпор желающим помародёрствовать и поживиться.

Покинув едальный зал орденцы стали собираться в путь не мешкая.

- Оникар, — обратилась Вика к другу Миоки, — Пока грузимся, к тебе просьба. Среди купленных мной людей есть Яниш, самый старый по возрасту, ну, узнаешь — ему так хорошо за сорок. Всыпь ему, пожалуйста, десяток плетей и скажи, что если он ещё раз напьётся вина, как свинья, то получит в два раза больше, и я передумаю дать ему…, хотя, нет. Достаточно и этих слов.

Для себя она уже почти решила, что ослушавшийся её прямого приказа Яниш, решивший, что можно гульнуть, раз теперь у него такая добренькая хозяйка, потерял шанс получить свободу по прибытии в Акулий Зуб.

Ещё каких-то пять-шесть недель назад попаданка ограничилась бы строгим внушением. Вот только, чем больше времени она проводила в этом мире, тем более нетерпимой становилась к проступкам слуг и особенно к их наглости. Недавно проанализировав своё изменившееся поведение, Вика с грустью констатировала, что увеличивающийся поток дел вынуждал её банально лениться в воспитании каждого отдельно взятого разгильдяя.

Вполне возможно, она бы теперь и с Рудием обошлась без сантиментов? Ну уж, нет. Это другое. Тут Вика была уверена, что для Неллиного единственного друга она бы не стала жалеть времени и усилий.

- Свиньи не пьют вино, — разумно заметил Оникар, отправляясь выполнять поручение.

То, что среди орденцев просьбы Вики — это приказ, бывший нолский десятник принял быстро и с полным пониманием.

- Только потому, что им не наливают, — объяснила попаданка.

Ожидаемых придирок и подозрительных вопросов от стражи, несущей службу у городских ворот, не последовало. Причиной тому было большое скопление людей и повозок, стремящихся попасть в город, и все силы неполного десятка стражи направлялись на досмотр прибывших и на повешение какого-то крестьянина с его сыном — мальчишкой лет десяти-одиннадцати.

- Эй, это не слишком сурово, десятник? — поинтересовалась Вика у руководившего расправой стражника, когда, покинув город, орденский отряд проехал мост через ров и пробивался по обочине вдоль многочисленной толпы, — Пацанёнка-то за что?

- Думаешь, мне самому хочется? — зло ответил тот, — Но строгий приказ господина графа — тех, кто повторно обманом попытается проникнуть в город, вешать вниз головой. Чтобы другим неповадно было.

Да, вот уж где как, только в Даторе и в самом деле "закон суров, но это закон". Изменилась Вика уже до такой степени, чтобы спокойно проехать мимо казни ребёнка? На этот вопрос она ответила себе отрицательно.