Война (СИ)

Если разговоры с Амая были приятны, то этот секретарь, наверное, в родне имел нечисть, нагоняющую тоску. Сразу сердце заныло — вот спрятался здесь, в мирной крепости, и помощником сделали только по стечению обстоятельств, спасибо Дому Нара. Вернуться бы в кузни, а еще лучше отпроситься вместе с новобранцами к Трем Дочерям. Только бы старший товарищ, он же начальник, не воспротивился. Но Лиани постарается его уговорить.

Охваченный тревожным и тяжелым раздумьем, поднялся на крепостную стену, вглядывался в другую стену, древнего хвойного леса, будто мог через тысячи стволов, через горные отроги увидеть север.

Там его место. Он все-таки может хоть что-то сделать для своей родины, пусть даже убьют в первой же схватке.

В стычках с бандитами ему раньше участвовать приходилось, убивать — нет. И звание десятника получил за дело бескровное — когда нашли и задержали изготовителей фальшивых монет. Так странно, всегда служил порядку в родных землях, мечтал делать это лучше и лучше, а никогда не задумывался, что не всегда блестящим и светлым останется лезвие сабли. Говорят, клинок помнит все души, которые забрал, и они видны, если всмотреться.

Здесь, в крепости, большинство тоже не знали, что такое схватка с врагом. Даже солдаты, отслужившие много лет, не бывали за пределом мирных гор Юсен, что уж говорить о новобранцах.

Ветерок донес запахи кедра, сырого мха. Вдохнул полной грудью — раз пока его место здесь, надо использовать это. Красота-то какая, а уж летом, наверное, или осенью, когда красное золото листьев оттеняет темную хвою…

Стало полегче. Сам не заметил, как снова начал напевать с детства знакомую песню; от той, про перепелку и ветер, перешел к другой, о лотосе и красавице.

Услышал — девичий голос ему подпел несколько слов, а потом раздалось хихиканье. Обернулся — вздрогнул сперва, показалось… После сообразил — вот эта невысокая, в синей шерстяной накидке, слишком короткой для холодов, не Нээле, а вовсе даже та девушка из гостиницы, где его угораздило свалиться больным. Имя вспомнил, похожее на песню клеста — Кэйу. Ей бы в холмах восточнее быть, а она стоит здесь, придерживая конец накидки, голову чуть склонила и смеется беззвучно.

— Узнал…

Глава 16

Долг сына или дочери — чтить своих родителей, быть послушными их воле, радовать их душу. Я не была хорошей дочерью, думала Майэрин, бесцельно бродя по серому саду: сейчас, в конце месяца Угря, он и в лучшие времена не сильно бы радовал взор, теперь же садовники и вовсе работали спустя рукава.

Шелковые туфельки промокли от тающего снега: не по погоде обувь, но какая разница. Домашняя простая одежда — ткань отяжелела от сырости, тонкие пальцы в пятнах от туши, и сама не помнит про это, и служанкам не до того. Хорошая тушь, дорогая, трудно смывается…

Я была плохой дочерью, думала девушка, бродя по сырым галечным и песчаным дорожкам, среди плотных, погребальных кустов можжевельника. Садовые фигуры-звери смотрели ей вслед печальными неживыми глазами.

Надо было соглашаться, когда отец впервые заговорил о свадьбе. Тогда ничего бы не было, все бы жили. Все трое… нет, четверо — не надо забывать об отце Рииши, то есть господина Нара-младшего.

А ведь ей самой отец все позволял, хоть и посмеивался — что за девушка, больше времени проводит в обществе книг и писчей бумаге, чем среди подруг и сундуков с нарядами.

Теперь даже плакать нет смысла.

И нет смысла думать о прошлом — будущее бы достойно принять.

Представляла, как возникнет-воздвигнется на пороге человек с указом из далекого золотого города, имя семьи будет опозорено, а всех женщин сошлют куда-нибудь в глушь, где дом едва виден из зарослей камыша и крапивы. И день за днем, день за днем потянется безотрадно. Она молода, и долго будет смотреть, как рядом растут, а потом и стареют одинокие сестры…

В такие моменты ей хотелось умереть, а потом было стыдно за подобные желания. Отца она продолжала любить, за всю жизнь не слышала от него резкого слова. И от имени Дома не отказалась бы ни за что, предложи ей кто-нибудь. И в душе царило смятение — а то, что она допускает вину, почти уверена в ней — это уже предательство семьи или нет?

Нет, не зря все же думает день и ночь — плохой была дочерью, и ей остается…

Очень трудно Рииши было в роли нового главы Дома. Рад бы никогда им не становиться… Сперва немногочисленные родственники — привыкли видеть его наследником, учтивым молодым человеком, которому еще расти и набираться опыта. Теперь из них кто-то пытался поучить уму-разуму, кто-то соблюдал все положенные правила обхождения, старательно не мешая ему ошибаться, и толку от всего этого было, как от телеги яиц на ухабах.

Ладно хоть нашлась пара дядюшек-тетушек, которые просто по-человечески сочувствовали ему и выказывали готовность помочь или хоть не сбивать с толку непрошенными наставлениями.