Война (СИ)

— Три корабля Адоры! Ты сжег их!

Я скромно кивнул.

— Я готов к войне куда лучше, чем ты можешь представить, Анира. Намного лучше.

У нее был, все-таки, недюжинный ум. Она мгновенно просчитала варианты.

— Тебе нужны мои корабли, крейн! Тебе нужен мой флот! Мои корабли! Черт тебя дери, пришелец, тебе нужны мои корабли!

— После моей победы флот будет тебе возвращен. За потопленные корабли выплачена компенсация.

Она тряхнула головой, поставила бутылку на место. В глазах разгорался странный огонь.

— Чего ты хочешь конкретно? Еще — чего ты хочешь?

Вместо ответа я снова достал монетку и подбросил. Орел. Сегодня мне просто безумно везет.

— Ты прикажешь всем своим людям сложить оружие. Ты и твои люди останутся здесь до начала войны. Не бойся, она начнется вскоре. У меня еще больше недели в запасе. Все твои люди — кто согласится, конечно — войдут в мою армию. После войны сможешь их забрать. Порт — мой. Порт принадлежит короне. Отныне здесь будет свободная торговля.

Она повернулась лицом к стеллажу, ко мне спиной. Я видел, как под камзолом ходят лопатки.

— Зачем тебе возрождать гнилую династию, крейн? Она потеряла уважение у всех дворян. Отпрыски Растара — и Хэвилфрай, и Мармедион — жалкие вырожденцы, марионетки, тупые, напыщенные, надутые спесью вши.

— Однако покойный Таренкс Аджи… — проронил я, и увидел, как она дрогнула всем телом. О-о, вот это интересно. Я вывел ее на эмоции, и она не смогла сдержать дрожь при упоминании… Значит, Таренкс Аджи — уцелел, но где-то затаился. Выжидает, сукин кот, плетет интриги! — Покойный Таренкс Аджи и ты… вы делали ставку на одного из вырожденцев…

Она резко повернулась, лицо собранное, жесткое, но в глазах все еще странный блеск, и — сомнения.

— Мои планы давно изменились! Ты подрезаешь мне крылья, крейн Торнхелл! Уничтожаешь мою армию, а ведь она нужна не просто, чтобы держать в покорности моих конкурентов! Недавно… — Она потерла свежую ссадину на подбородке. — Наши сухопутные караваны в Норатор регулярно атакуют дэйрдрины. Нам приходится разбираться. Недавно я разбиралась с этим лично. Ты подрезаешь крылья не только мне. Всей теперешней торговле. Ты слышал про Таскера Ройдо?

— Нет.

— Он из простых горожан Китраны. Он лютый. У дэйрдринов он правая рука прозреца. Вздумал обложить данью наши караваны… — Она снова потерла ссадину. — Опрометчивое решение. Итак, ты уничтожишь мою армию. Торговые пути окажутся парализованы. А дэйрдрины все сильней. Они намного сильней, чем ты можешь представить, Торнхелл! Подумай, что случится с торговлей?

О, уже не крейн, уже называет по фамилии. Прогресс!

А насчет дэйрдринов, решивших заняться банальным рэкетом, я, конечно, не имел представления. Но я имел представление о том, что вынимать кирпичики из стены власти Санкструма надо очень аккуратно, чтобы стена, чего доброго, не завалилась на тебя самого.

— Норатор переживет кратковременное падение торговли, Анира. Ну а когда начнется война — я смогу разделаться с дэйрдринами, ибо у меня… — я сделал значительную паузу, — у меня имеется новое, могучие оружие.

Ее брови взметнулись в немом вопросе, но я покачал головой — мол, нет, не скажу, военная тайна. Она хмыкнула.

— И, конечно, войну ты намерен закончить быстро?

— По возможности быстро. Чем меньше длится война — тем меньше потерь. И людских, и денежных…

— Ты не ответил, зачем тебе возрождать династию?

— Считай, что я искупаю грехи Растаров. Пожираю их. Все, что они сделали, все, что они не сделали — будет искуплено моим правлением. Разумным, милосердным, взвешенным.

Наступила пауза. Анира размышляла. Я стоял, все так же опираясь о кованую спинку кресла. Сквозь зеленую ткань штор сочился свет умирающего дня.

Вдруг владычица Гильдии ослабила ворот камзола, распустила тугую шнуровку. Ужатая грудь освободилась, натянула коричневато-красную ткань… Взгляд, направленный на меня, стал… мурлычущим, о, женщины умеют так мурлыкать глазами… без звуков, без слов. Взгляд обещал. Взгляд манил.

— Я не слишком привечаю мужчин на любовном ложе, Торнхелл… Но с тобой могла бы попробовать… С той поры, как Энике сгинула в Лесу Костей… Мне холодно и одиноко… Так порой одиноко, ты не представляешь. Хочется свернуться клубочком под одеялом, и чтобы кто-то был рядом, кто-то согрел меня, так крепко согрел…

Энике. Девушка с кнутом, которым она обещала снять с меня всю кожу. Еще та упырица. Анира молча смотрела, возбужденно дыша, вернее, конечно, имитируя возбужденное дыхание. Матовая кожа щек розовела, губы полуоткрылись, обещая… Эта женщина умела притворяться и использовала все шансы, чтобы выкрутиться с наименьшими потерями — или вовсе без потерь. Угрозы, посулы денег не помогли? Так почему бы не использовать похоть? Просто еще один ход в споре хозяйствующих субъектов.

Она подалась ко мне, обходя стол, но — резко отстранилась, подбежала к стеллажу, схватила новую бутылку и, наполнив бокал до краев, выпила залпом. Стукнула бокалом о стол. Капли вина на ее губах напоминали кровь. Раздался смешок. Потом — заливистый хохот.

— Тебя ведь не купить на такие простейшие игрушки, Торнхелл!