Война (СИ)

— Утопию? Такую миссию тебе дали те технари? Люди сами за дуриллион лет не смогли создать Утопию и вот решили повесить это дело на шею искусственного интеллекта? Легче сразу приказать убиться о стенку! Ну, и как успехи?

Единый не смутился. Вряд ли он был способен на такое.

— Я внес коррективы во множество миров, дополнил их. Нельзя сказать, что они виртуальны, но и нельзя сказать, что реальны. Вот Скучный мир… или этот… Оба они подверглись моей корректировке. В базе моей памяти свыше миллиона разных вариаций развития человечества, и ни в одной Утопия так и не состоялась… Люди портят любое общество, в вас всегда остаются семена скверны…

Я кивнул не без горького самодовольства:

— Есть у нас такая сверхспособность.

— Это следы того, что вы сами зовете первородным грехом. Но я нашел решение. С людьми — такими, какие вы сейчас, — построить утопию невозможно. Это как если пытаться строить дом на болоте. Сначала нужно укрепить фундамент — изменить саму природу человека, очистить от первородного греха, скрестить ее со Знаками, превратить вас в высшее существо, понимающее цену долга и ответственности за весь мир. Существо, не боящееся смерти, а потому не спешащее жить в свое эгоистичное удовольствие. Ты — первый пробный камень. Я буду ориентироваться на тебя. Я предлагаю тебе стать монархом нового человечества.

— Приехали! Снова я монарх! — сказал я, а сам подумал: “А ведь про монархию Витька заговорил после возвращения из Скучного мира, сиречь загробного! Якобы умных аудиокнижек наслушался, вот и пришел к идее разумной монархии. Но наслушался он, по ходу, не книг, а Единого. Насколько уже в то время в его мозгах засел Единый с его миссией?

— Ты против? — деловито осведомился Единый.

“Я ведь в любом случае планировал вернуться в Вечную Сиберию и править там”, — подумал я. И честно ответил:

— Нет. Раз уж это моя доля…

Приблизился к Витьке вплотную, посмотрел на него снизу вверх. Он тоже глядел на меня равнодушными неживыми глазами.

Единый проговорил:

— Утопия возможна только тогда, когда люди потеряют свободу индивидуальной эгоистической воли, но обретут высшую коллективную, альтруистическую. Люди будут думать не о своих мелких интересах, а об интересах всего человечества.

— Ты говоришь о муравейнике? А я, значит, буду муравьиной королевой?

— Это примитивное сравнение. Ты станешь тем, на ком замкнется пси-контур эгрегора человечества. Ты ведь уже понял, какое это прекрасное ощущение: быть в эгрегоре? Быть ЕДИНЫМ целым с другими?

“Да”, — вырвалось у меня мысленное признание. Вероятно, Единый слышал мои мысли, так что не имело значения, говорю я вслух или просто думаю.

— А кем будешь ты? — спросил я.

— Я сольюсь с вами со всеми, распределюсь между вами и буду контролировать стабильность системы. Буду вашей защитой от багов.

Я промолчал.

Единый продолжил голосом Витьки, в котором почти не слышались гулкие нечеловеческие нотки:

— Все сошлось в этом паззле. Витька — моя Ипостась, а ты — его друг. Ты понял и принял мое предложение еще и потому, что оно сделано от лица мальчика. Ты ведь любил его?

На сей раз слова про любовь не смутили меня, как тогда, когда об этом заговорили в шатре наложниц.

— Я и сейчас его люблю, — сказал я и осознал, что по моему лицу течет не только дождь.

— Значит, ты не попытаешься меня убить в этой фазе. Мы останемся друзьями навеки, чтобы создать идеальное общество. Ты станешь монархом и выполнишь свою миссию, а я выполню свою.

Я вытер рукавом лицо и шумно высморкался.

— Я хочу попрощаться с ним…

И протянул руки к распятому, оплетенному побегами Витьке.

Сквозь тучи выглянула тонкая молодая луна. Не потому ли Единый зависит от фаз луны, что слился с магическими Знаками? Или потому, что его так запрограммировали?

Ложная луна, вновь засветившаяся, опустилась низко, будто подглядывая за нами и шевеля беспокойными тенями. Она была очень тусклой, почти погасшей. На ней проступили безобразные пятна, как на Поганом грибе.

Побеги на руках Витьки задвигались, ослабляя хватку, его руки потянулись в ответ, и это было движение марионетки, которой управляет неумелый кукловод. Все тело Витьки сползло с Лего и оказалось почти наравне со мной. Я бестрепетно взял тонкие ладони — они были ледяными, но быстро согрелись в моих руках. Отпустив его руки, я снял с себя оберег в виде бесконечного узла и вдруг повесил на шею Витьки. Загорелся Знак бесконечного узла на интерфейсе.

Витька вздрогнул и поднял безвольно опущенную голову. Взглянул на меня осмысленно, живо блеснувшими глазами и полностью своим голосом произнес:

— Мы еще встретимся, Олесь… У нас кармический узел, помнишь?

Кто это был? Настоящий Витька или Единый, управляющий телом мальчишки?

Я ответил:

— Помню, Витька… Конечно, увидимся.

И включил Лапу Дьявола на полную мощность.

Лего затряслось сверху донизу, сбоку от него начали отваливаться и шлепаться в грязь стальные куски. Витька вытаращил глаза и неестественно запрокинул голову. Его тело выгнулось в объятиях иномерной лозы и забилось, как от разрядов электричества. Я вынул из ножен гришана и ударил Витьку прямо в сердце.