Война (СИ)

Глава делегации тоже глядел не соколом. Во-первых, он был, мягко говоря, удивлён подобному назначению. Во-вторых, прощание с домашними вышло нервным. Супруге отчего-то почудилось, что её муж непременно погибнет на чужбине, и она отказывалась отпускать его. Муж попытался разрядить ситуацию пошутив, что ей будет тяжелее чем ему, ведь он остаётся без супруги, тогда как она на время лишается балов. Балов летом не бывает, отчего ему шутка казалась остроумной, но благоверная оценила иначе.

— Ну что, граф, вы уже знаете с кем едете? — поинтересовался тогда Пушкин зайдя к Степану. Тот вновь подумывал о смене жилья на более пристойное новому положению, но не спешил. Зачем, когда впереди Турция?

— Ещё нет, Александр Сергеевич. Да и какая разница?

— Действительно, — согласился поэт, — твоя правда. Ты ведь в любом случае не заскучаешь.

— Лишь бы не совсем дурак, если откровенно и между нами. Не фат и не пижон.

— Гм. Не совсем дурак, думаю.

— Вы знаете кто? — удивился Степан.

— Знаю. Кстати, могу обрадовать — Пётр Романович включён в состав делегации. Не слишком многочисленной, надо признать.

— Безобразов? Он протрезвел? Воображаю его удивление, — рассмеялся Степан, хотя напрягся внутренне, — пил да пил, проснулся, а ему и говорят — давай в Константинополь. Родина ждёт.

— Верно, он тоже удивился. Но государь был непреклонен.

— Государь? — Степан внимательнее посмотрел на Пушкина, начиная понимать. — Что же вам сказали Его Величество?

— Что все мы дороги его сердцу. Так дороги, что он не может не беспокоиться о столь отважных дворянах. Это и о тебе тоже, Степан Юльевич. Что в окружении турецких сабель этим доблестным дворянам сейчас безопаснее. Необходимо удалиться от двора и провести какое-то время в отдалении. Если так, то отчего бы не совместить сие время с пользой Отечеству? Тем более данные храбрецы отличаются поразительной удачливостью, можно сказать — любимцы фортуны.

Степан так и сел.

— Так вы…- враз пересохшим горлом прохрипел он.

— Я. Вы удивительно сообразительны, любезный граф.

— И Безобразов!?

— И Пётр Романович. А что тебя удивляет?

— Нет, ничего, просто это как-то неожиданно. Не приходил в голову подобный вариант. — оправился от первого удивления Степан.

— К тому же, как недавно было замечено кем-то из бывших крестьян Нижегородской губернии, я генерал, пускай свитский. Потому — отчего нет?

Великий город встретил их ласково. Разумеется, их ожидали.

— Позвольте представиться первым, господа. — слегка вышел вперёд элегантный господин с красивым лицом и добрыми, лучистыми глазами. — Бутенёв, Апполинарий Петрович. Посол и полномочный министр Российской империи. Действительный статский советник.

— Пушкин, Александр Сергеевич, — отозвался глава делегации. — Посланник Его Величества. Действительный статский советник.

— Литта, Степан Юльевич, граф и титулярный советник.

— Безобразов, Пётр Романович. Надворный советник.

— Как я рад тебя видеть, Саша. — заметил посол. — Совсем вырос. Я знал, что из тебя выйдет толк, когда другие не верили. И кто оказался прав?

— И я рад видеть вас, Апполинарий Петрович. Таша просила передать вам свое глубочайшее уважение и восхищение.

— Полно, полно! — засмущался добродушный господин, покраснев от удовольствия. — Вы знаете, господа, — обратился он к Степану с Безобразовым, — ведь я рос в семье Гончаровых у благороднейшего Афанасия Николаевича. Какой был человек! Эх. Невосполнимая утрата. Скорблю вместе с тобой, Саша.

«Вот как. Тогда понятнее, — подумал Степан, — но черт возьми! И здесь "все свои».

Представитель Османской стороны был менее доброжелателен, обходясь сухими и резкими фразами. Покончив с формальностями, посол пригласил всех к себе, озаботившись предварительно вопросом сохранности доставленных ценностей.

* * *

Дом посольства, или обитель, по выражению доброго Бутенёва, был расположен там же, где и прочие посольства европейских держав — на Перской улице. Эта улочка, пересекавшая Перский район, выделенный османами специально «для неверных», служила тем же, что при Петре Великому в России служила Немецкая слобода. Но иначе. Разнообразнее.

Здесь были посольства Англии, Франции, Австрии, России, их канцелярии и почтовые конторы, магазины европейцев, цирк, театр, дом греческого Патриарха, кофейни, гостиницы и многое другое.

— Кусочек Европы в столице исламского мира! — комментировал Бутенёв. — Одно лишь неудобно — улочка столь узка, что двум экипажам не разминуться.

— А каковы здесь люди? — заинтересовался Пушкин, во всё глаза разглядывая пеструю толпу странно одетых людей в костюмах из смеси турецкого и европейского платьев.

— Плуты. — засмеялся посол. — Мошенники. Но как иначе? Восток. Знают, что без них новичкам не разобраться ни в чем. Тем и пользуются. Здесь сущий сброд со всех концов христианского света. Французы, итальянцы, немцы, представители всех славянских народов, греки, шведы, испанцы, англичане, и всё это живет здесь со времен генуэзцев, перемешиваясь друг с другом и турками. Есть ещё церковники, иезуиты, капуцины, да кого только нет. Турки их не любят, так и зовут перотами, считай прохвостами.