Война (СИ)

Флотоводцы удрученно промолчали. Французы с любопытством наблюдали за сражением, но так и не вмешались. Иллюзий, однако, никто не питал.

Лазарев, на правах старшего, со всей возможной почтительностью намекнул, что было бы неплохо иметь представление об общем раскладе и положении дел. Николай оживился.

— Ситуация чрезвычайно проста, господа, и, одновременно, сложна. Европейские державы, а также Турция, показывают себя совершенно неспособными к мирному развитию без России. Всё время совершаются какие-то действия направленные к нарушению порядка. Приходится отзываться и приходить на помощь. Такова роль назначения нам Провидением.

Флотские согласно закивали головами, что было тем более легко, поскольку никто не понял государевой мысли. Только опытный Лазарев еле слышно шепнул соседу:

— Уж мы то поможем. Кабы опять до Парижа идти не пришлось.

— Наши союзники в Европе затеяли войну и долг наш — пресечь сию гибельную затею, — продолжал император. — С другой стороны, доктора уверяют, что ограниченное кровопускание есть лучшее средство предупреждения многих болезней. Оттого мы решили допустить оную процедуру. Немцы желают биться? Пусть. Но знайте, что я отправил в Пруссию и Австрию депеши, а также довёл до посольств, что Россия не потерпит решительного успеха ни одной из сторон.

Здесь Николай лукавил. Ему, как человеку склонному к построению простых математических моделей ведения дел, складывающаяся ситуация казалась даром небес. Война Австрии и Пруссии, при всей кадущейся катастрофичности для Священного Союза, открывала окно возможностей решения турецкого вопроса. Австрии стало точно не до Балкан. Следовательно — их войско можно не учитывать. Но на всякий случай (быстрого поражения родственной Пруссии) армия во главе с Паскевичем находилась в готовности выступить против Вены в любой момент. Это выходило и её из игры на Балканах. К счастью, думал государь, Россия достаточно велика и может выставить не одну армию. Тем более, что с южного направления особенно сильного противника не наблюдалось. Справиться с Турцией, раздираемой смутой, казалось возможно ограниченным контингентом при поддержке Черноморского флота. На случай появления соперника посерьёзнее — тех же французов и непременных англичан, в свою очередь ищущих место где можно наконец схватиться с русскими, — он думал развернуть корпус в полноценную армию. Главное — коммуникации, войны сухопутной Николай не боялся.

— А потому, вижу наш с вами долг, господа, в оказании наибольшей помощи действующему султану с приведении к покорности тех районов, что возмутились против законного государя.

Лазарев тогда закашлялся.

— Следует ли понимать, что под мятежными районами подразумевается пашалык Мохаммеда Али египетского?

Николай промолчал. Ему самому казалось немного странным, что он, задумавший раздел Османской империи, официально выступает за её сохранение в прежних границах.

Не дождавшись ответа, вице-адмирал понял, что молчание значит «да», отчего впал в глубокую задумчивость. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять последствия.

— Но, ваше величество…такой подход непременно приведёт к созданию франко-британской коалиции.

— Во-первых, вы меня с кем-то путаете, — заметил Николай. — Сейчас я не величество, но сиятельство. Во-вторых, что вас пугает в том? Флот у ожидаемых союзников будет многочисленнее и сильнее нашего, это так. Но на земле нам есть что противопоставить и там и другим, хоть вместе, хоть по отдельности. Скажите вот что — сумеет ли флот с полной поддержкой берега удержать проливы против флотов двух держав? От него требуется только это.

Лазарев думал долго. Наконец, сам мысленно ругая себя за нерешительность, ответствовал, что сумеет.

— Вот и прекрасно. Иного я от вас и не ждал. — Николай был доволен. Нет, он не переоценивал возможности армии, но резонно расчитывал на тяжёлые изматывающие бои против экспедиционных войск союзников, чтобы в итоге разойтись отхватив себе (то есть России) добрую половину турецкого пирога.

— Иного я от вас не ждал, господа, — повторил император, — а дипломатию предоставьте мне. Я не останусь отобедать, не взыщите. Времени нет совершенно. Велите подать шлюпку, я сразу направлюсь в посольство, а после к султану.

В посольстве, почти полностью, хоть и на скорую руку, восстановленном, он и обнаружил наших приятелей.

— Кстати, а где третий? Где надворный советник гусарских кровей?

— В лазарете, ваше сиятельство. Увы, он дрался как герой и едва не пал смертью храбрых. Судьбе было угодно сохранить жизнь такому войну для вашего величества. Простите, сиятельства.

— Что с ним? — нахмурился Николай.

— Господин Безобразов лично вёл моряков на штурм укрепоений, а после защищал от стремления неприятеля их отбить. Как итог, он оказался весь изранен и потерял много крови. Из опасений за его жизнь, доктора запретили перевозить Петра Романовича сюда и он лежит сейчас почти там где и сражался. Уход за ним назначен наилучший.