Война (СИ)

От ночлега в горнице пришлось отказаться. Там, конечно, не холодно, топчаны есть, но как оттуда убегать, если опасность нагрянет? Поэтому выбрал сенной сарай. Зарыться в душистое сено – никакой холод не страшен. Да и тепло от сена идет. Заодно проверил пути отхода. Вот если выломать пару подгнивших досок, то легко выберемся с задней стороны сарая.

Прежде чем зарыться в сено, наскоро перекусили взятой с собой едой. Мутного развязали и тоже покормили. И что мне с ним дальше делать? Обуза еще та. Но раз решения нет, приходится мириться. На всякий случай вновь связанного шпика я усыпил, применив Зов. Ведь что такое этот Зов? Тот же гипноз. По крайней мере, я так представляю.

После того, как я разобрался с пленником, велел Эйриду готовиться спать. Завтра рано утром нам снова в путь. На улице давно уже темень, в сарае тем более. Лица парня мне не видно, но интонации голоса вполне понятны. А парень явно не в своей тарелке. Очень удивлен, и чувствуется, что поговорить хочет, а не только спросить, куда объедки бросить, да где лечь спать.

- Господин, - нерешительно меня окликает, когда мы зарылись в сено.

- Да.

- Простите, как мне вас называть?

- Вучко. Или Волчонок. Это одно и то же.

- Куда мы едем?

- Куда? Хочу найти своих друзей. Я их недавно потерял.

- То есть вы меня… А что со мной будет?

- Не знаю. Довезу до какого-нибудь места и оставлю.

- Значит, вы меня не специально с собой забрали?

- Специально? Это как?

- Ну… для того, чтобы кому-то передать.

- Нет, конечно. Просто пожалел.

- Пожалели? – В голосе парня звучит удивление и скепсис. – И из-за этого убили важного чиновника и двух солдат?

Что-то мне не очень захотелось распространяться о причинах своего поступка. Насколько я понял этот мир, здесь жалость не в почете. Хотя мне-то на местные обычаи равняться нечего. А то быстро стану таким же, как все. Жестоким и безжалостным. Нет, конечно, не все такие, но все равно распространяться о своих жизненных принципах не хотелось. Поэтому я ответил иначе:

- Убил я их, потому что обещал это сделать. Дал десять минут, чтобы убрались с моих глаз, далеко за пределы постоялого двора. Они не поняли. Вот потому я их и…

- Я понял, - тихо произнес Эйрид.

Что он теперь обо мне подумает? Впрочем, этот поступок вполне в характере местных грассов. Дал десять минут, чтобы убрались, не послушались – получите. Ладно, нечего переживать, так даже лучше. Теперь Эйрид будет меня слушаться. И отношения не успеют выстроиться, как я с ним уже расстанусь. Еще одного друга, да еще такого мне не выдержать. Парень, конечно, к жизни не приспособленный, но это его мир, его проблемы, пусть сам выкручивается. Я и так сделал для него более чем достаточно и продолжаю до сих пор помогать. Если бы не Эйрид, скорость моего передвижения была бы намного больше. Через пару дней дам несколько балеров – на первое время ему хватит, а там устроится где-нибудь. Грассом ему уже не бывать.

Кстати, насчет грассов, точнее, их способностей. Интересно, как эти дела обстоят у Эйрида?

- Послушай, - обратился я к нему, - а ты волхвовать умеешь?

- Нет, господин.

- Но ты же потомок эрграсса. Должен же. Или не развили способности?

Парень засопел, но отвечать не спешил. Интересно, почему?

- Мне их вытравили, - наконец вымолвил он, - но я не наврал, я сын эрграсса. Честно!

А, вот он чего. Боится, что я его приму за вилана, который самовольно назвался благородным. Здесь с этим строго. Сам знаю. Сам из самозванцев. Но я-то знаю, что парень не соврал, дознаватель мне все сказал, вот только парень об этом не знает, не присутствовал он при нашей стычке в таверне.

Хотя, постой-ка, а ведь ни дознаватель, ни мутный никак не проговорились про потомка эрграсса. Они искали Эйрида, здесь все точно, но почему и за что он оказался в розыске? Никто из них не говорил, что Эйрид благородных кровей. Может быть, парень все-таки соврал, желая меня разжалобить, а сам он обыкновенный убийца? Серийный маньяк. Может быть такое? А что, вполне. И я теперь рядом с ним спать буду. А ночью, да еще если и полнолуние… Нет, надо что-то делать, а то глюки пойдут, вот до чего домыслил.

- Ты говоришь, вытравили?

- Да, господин. То есть не совсем.

- Это как?

- Ну, они не хотели, чтобы я умел волхвовать, мало ли что. Вдруг сильную волшбу смогу навести, чтобы из крепости сбежать. Они у благородных руки изолируют. Некоторым даже кисти отрубают и язык отрезают…

- А язык зачем?

- Так волшба же делается руками, и заклятья проговариваются.

- А, ну да. И дальше что? С благородными.

- У пленников, что в Гатилии сидят, на руки специальные муфты натягивают, а в рот кляп вставляют.

Кляп? Помню, было с нами, когда нас через степь везли. Руки у всех связаны, а Эрве еще и кляп в рот засунули. Чтобы не волхвовал.

- А ты откуда знаешь про это? Ведь ты один был в камере, с мамой и тетей. Других не видел, - подозрительность у меня взыграла.

- Мама и тетя рассказывали.

- А они откуда знали? Видели других пленников?