Война (СИ)

Еще он добавил, что пятеро напавших, судя по всему, были в числе того отряда, который мы заметили вчера. Прибыв на место стычки и никого не обнаружив, грасс Витанте, вероятно, разбил свой отряд на небольшие группы, которые разослал в разные стороны. Вот одна из таких групп и нарвалась на Дартона и его спутников, которые, свернув с дороги и углубившись за ее пределы, решили остановиться на ночлег и, на свою беду, слишком долго там задержались.

В дальнейший путь мы двинулись все вместе. Я не знаю, насколько правильно поступил, что решил ехать вместе с Дартоном. Все-таки человек чужой. А когда во время движения тот вскользь обронил, что теперь можно останавливаться и на постоялых дворах, я догадался, почему он и его спутники решили сделать привал на природе. Деньги, точнее, их отсутствие у них. И задержались они до позднего утра опять же по этой причине – решили поохотиться. Вот и поохотились…

Во время небольшого привала Дартон рассказал, как проходил бой. Солдаты напали на них внезапно. Арбалетчики из-за несогласованности своих действий пустили оба болта в грасса Литаба, а потом разделились. Один из них начал стрелять в юного Зерге, вначале ранив его, убив лишь вторым выстрелом. Второй арбалетчик открыл огонь по Дартону, но тот искусно закрылся щитом, хотя арбалетные болты дважды его пробивали. Что было дальше, мы уже видели.

Постоялый двор должен был показаться через несколько верст. Там Дартон собирался похоронить своих спутников и продать трех коней, оставив себе одного в качестве запасного. В принципе и мы тоже можем продать свою военную добычу – трех коней, мечи, кинжалы, лук со стрелами. Арбалеты, наверное, оставим. Надо посмотреть, как ими пользоваться. Мне силы хватить, чтобы зарядить арбалет, а вот насчет пацанов я не уверен. Если не смогут, тогда второй арбалет продам.

Постоялый двор почти ничем не отличался от остальных. И хозяин, такой же жадноватый и мелочный. Дартон торговался с ним чуть ли не час. А еще кто-то говорил, что грассы презирают торговаться. Хотя если с деньгами напряг, то и принципами можно поступиться. А у Дартона, как я уже говорил, с деньгами были проблемы.

Торговался-торговался, но продал лишь коней, а все остальное, завязанное в пару узлов, местный слуга затащил к нему в номер. Потом Дартон пояснил, что оружие и одежду выгоднее продать в городе, там на них и спрос больше. А цена на коней примерно одинакова, что здесь, на тракте, что на городском рынке. Зато хлопот с перегонкой коней меньше.

Трактирщику своих лишних коней продали и мы, получив полтора тулата. Эрве, правда, посчитал, что сторговался я с убытком, но вмешиваться в процесс торговли не стал. Поэтому вместо часа продажа коней заняла минут пять, не больше.

Потом настала очередь похорон. Странные у них обычаи. Мертвых хоронят в могилах, поверхность которых разравнивают. Уже через месяц-другой не узнаешь, где могилка. А вот в Кортании, оказывается, похоронный обряд совсем другой. Там, наоборот, над могилой наваливают кучку дров, а затем поджигают. Понятно, огнепоклонники.

Вооружение с погибших спутников Дартон забрал себе, а одежда досталась трактирщику за его труды, умерших-то здесь хоронят голыми. «Как в этот мир пришли, так и ушли», - сказал грасс, комментируя похоронный обряд.

Грасс Дартон оказался вовсе не скрягой, как можно было предположить, глядя на его торговые старания. Ужином он угощал нас во всю широту его разошедшейся натуры. За его счет, конечно. Чего только на столе не было! Накормить таким изобилием можно было десяток взрослых людей. Впрочем, Дартон показал чудеса чревоугодия, запив все разносолы несколькими кувшинами вина. Мы же от вина, понятное дело, отказались. Эрве спокойно пожал плечами, когда я за всех нас отказался от спиртного, а вот Дири, как я заметил, при моем отказе вздохнул с сожалением. Винца захотелось? Мал еще.

Кстати, насчет Дири за нашим столом. За полдня, что мы ехали вместе, Дартон, приглядевшись к нашей компании, посчитал Дири слугой. А потому, когда пацан сел за общий стол, грасс недовольно сомкнул брови, но заметив, что мы с Эрве спокойно отнеслись к этому, промолчал. Итак, Дири, по его мнению, слуга. Эрве, если судить по одежде – из благородных. А я тогда кто? Дартон так и не мог понять, вот и мучился от неизвестности.

Потом, когда под действием выпитого у грасса развязался язык, он рассказал все, как на духу. И про себя, и про то, за кого он нас принимал. И, конечно, я не утерпел и воспользовался удачным моментом, чтобы расспросить Дартона о Силетии.